>Это не так. Мое имя стоит в документе, подтверждающем право владения яхтой.
>Сможешь это доказать?
>Да.
>Отсканируй документ и вышли маме на почту.
>Ладно. Как она?
>Надо же, ты все-таки поинтересовалась.
>Не начинай.
>Просто вышли доказательство.
Нахмурившись, я жду – может, она еще что-нибудь напишет, – но Рэйчел молчит.
Кин еще не вернулся. Я оставляю записку, что ушла по делам, и прячу ключ от каюты под губкой в банке из-под полироли. Эта банка, старая почти как сама яхта, вещь настолько обыденная, что вряд ли кто-нибудь станет искать в ней ключ. Однако я все равно слегка нервничаю и хочу дождаться Кина. В то же время мне нужно найти интернет-кафе, пока не стало слишком поздно.
Кафе находится недалеко от пристани. Отсканировав документ, я отправляю копию маме и через полчаса возвращаюсь на яхту. Красное полотенце Кина сушится на тросе, но самого Кина нигде нет. Вроде бы я не сделала ничего такого во время нашего пребывания в Нассау. Я безропотно купила все вещи из его списка и потратила даже больше денег, чем планировала. Значит, его расстроило что-то – или кто-то – из ноутбука.
В ожидании Кина я смотрю фильм. Делаю на ужин салат из подвядшего латука и остатков жареной скумбрии. Заправляю кровать Кина и свою. Пытаюсь не беспокоиться о том, о ком незачем беспокоиться. А в Нассау бурлит жизнь. На пристани смеются и болтают люди. Даже в сумерках моторные лодки снуют по каналу туда-сюда. Я пытаюсь отвлечься чтением, пока глаза не начинают слипаться.
Глухой удар сотрясает яхту, и я вскакиваю. Сердце бешено бьется, а в голову лезут мысли о ворах или чего похуже.
– Черт! – звучит отчетливо и громко.
Кин.
Судорожно вздохнув, я поднимаюсь в рубку. Надеюсь, он не перебудил всю пристань. Кин сидит на палубе, потирая лохматый затылок.
– Как ты?
– Черт, – бормочет он. – Я не хотел тебя будить, просто небольшая аварийная посадка. Анна…
– Ты что, пьян?
– Ну да…
От него несет спиртным.
– Сколько именно ты выпил?
– Всего четыре стопки «Джеймисона».
Он показывает мне два пальца и подмигивает.
Он настолько пьян, что видит вместо двух четыре пальца? Даже его акцент стал заметней обычного.
– После восьми пинт пива я перестал считать.
– Восемь пинт? Странно, что ты еще не умер.
– Точно будет видно утром, но, Анна, слушай… Я должен кое-что тебе сказать. Это жизненно важно.
– Что?
– Плавать со свиньями – ужасный план.
Следующий пункт назначения по плану Бена – Биг-Мейджор-Кей, известный также как Свиной остров: он расположен в районе Эксума и населен лишь дикими свиньями. Мы с Беном обожали смотреть видео людей, плавающих со свиньями и ночующих на пляже. В продуктовом магазине я сказала Кину, что хочу попасть на Свиной остров. Кин лишь кивнул и взял упаковку картофеля, чтобы покормить свиней. Так что сейчас я в растерянности – и раздражена.
– Нет, не ужасный.
– Ужасный, Анна.
Кин ложится на палубу, будто слишком пьян и не может стоять.
– Они чертовски милые с этими своими маленькими пятачками, – он указывает на свой нос, – но они съедят твою картошку и больше не захотят иметь с тобой дело.
– Неважно. – Мое раздражение нарастает. – Бен хотел это сделать, значит, мы это сделаем.
– Значит, Бен был глуп, раз хотел потратить время на дурацких свиней и еще потому, что оставил тебя.
Его слова оставили жалящую метку на моем сердце. Подобное ощущение возникает, если с силой хлопнуть по коже. Я жду, что Кин извинится или скажет что-нибудь еще, но от него доносится лишь прерывистый пьяный храп. Надо бы снять протез, чтобы тот не раздражал кожу, однако я подавляю этот порыв. Сегодня я не намерена делать добро. Катись ты к черту, Кин Салливан!
