– Ты должен был остаться со мной, – шепчу я, и мои слова уносит ветер. – Так почему же ты ушел туда, куда я не могу пойти?
Кому я это говорю?.. Все равно ответа нет.
С последними лучами заходящего солнца я подплываю к пристани Майами-Бич. Бен обвел кружком гавань Ноу-Нейм как место для ночевки, но я никогда не бросала якорь самостоятельно, тем более в темноте. Поэтому швартуюсь у причала, радуясь, что никто не видит моих неуклюжих действий и плохо завязанных узлов.
Натянув старую майку Бена, я забираюсь на койку в носовой части яхты и открываю передний люк. Пытаясь разглядеть звезды сквозь городской смог, я вспоминаю нашу с Беном последнюю ночевку на яхте. Тогда мы чуть ли не в последний раз занимались любовью. Я скучаю не только по сексу с ним, однако до встречи с Беном я и не подозревала, что одиночество может ощущаться в разных частях тела.
Я представляю, что Бен лежит рядом. Представляю тепло его рук на своем теле. Его губы касаются моих… Вот только чем ближе я пытаюсь притянуть его в своих мечтах, тем быстрее он отдаляется.
Солнечный луч ложится на лицо, и я просыпаюсь с ощущением, что проспала.
– Черт! – Я выбираюсь из кровати и прыгаю по каюте на одной ноге, натягивая шорты.
Я собиралась покинуть Майами еще до рассвета, чтобы попасть в Бимини засветло.
– Черт, черт, черт!
Быстро почистив зубы и причесавшись, я иду в офис порта и плачу безбожно высокую сумму за ночлег, который вполне может оказаться моей последней спокойной ночевкой. Нервничая из-за того, что выбиваюсь из графика, спешно возвращаюсь на яхту, отвязываю швартовый трос и отплываю. На выходе из гавани чуть не врезаюсь в семидесятифутовую яхту.
– Повезло тебе, что ты не повредила мое судно! – кричит мужчина с кормы.
Его глаза скрыты солнечными очками, но губы неодобрительно поджимаются.
– Я знаю, что делаю, – успокаиваю я его с горящими от смущения щеками.
Я плыву вниз по судоходному каналу, мимо катеров и паромов. Выйдя в океан, поднимаю паруса и направляю яхту по маршруту, проложенному Беном.
Путешествуй я на моторном катере, уже была бы в Бимини. Валялась бы на пляже, слонялась по магазинам или потягивала безалкогольный коктейль в прибрежном баре. Я могла бы просто пересечь Гольфстрим и прибыть в Бимини через два часа. А под парусом туда идти целый день.
На яхте мы с Беном сменяли друг друга; без него я не могу спокойно заняться другими делами: ни в каюту уйти, защищаясь от солнца, ни в туалет сходить, ни книгу почитать. А между Флоридой и Багамами курсирует множество танкеров и контейнеровозов, направляющихся в порты Штатов и Европы или на юг, к Панамскому каналу.
Ветер слишком слаб, и яхта идет со скоростью четыре узла[5]. Разомлев на солнце, я клюю носом и, вздрогнув, обнаруживаю, что яхта отклонилась от курса, а паруса обвисли. Я в отчаянии лью воду на грудь, чтобы освежиться, пью теплую колу, надеясь, что кофеин меня взбодрит. Включаю самый громкий панк-рок и во все горло ору песни. Чего только не сделаешь, чтобы разомлевшее тело не сморил сон.
В очередной раз я просыпаюсь от плеска воды за бортом – совсем рядом с моей яхтой проходит контейнеровоз. Его борт словно огромная стальная стена. Он так близко, что я вижу наблюдающего за мной с кормы матроса. Поднятые контейнеровозом волны слегка покачивают яхту. Не знаю, видел ли меня капитан. Если он и включал сирену, я ее не слышала. Сердце тяжело бухает в ребра, меня потряхивает, когда я возвращаю яхту на прежний курс.
