– Я понял! – прервал меня майор, на лице которого читалось недоверие.
Он поднял трубку телефона, пробежал пальцами по кнопкам и произнёс, когда на том конце провода ответили:
– Борзов, у тебя интернет работает?.. Это хорошо. Посмотри пердимонокль… Нет, я тебя не обзываю! Есть такое слово или нет?
В кабинете воцарилась пауза, девушка склонилась ко мне и шёпотом спросила:
– Где вы такие словечки находите?
– Студентом в электричках кроссвордами приторговывал.
– Говори, Борзов… – прервал нас голос полицейского. – Есть? И что оно означает? Да хватит ржать, Борзов!.. Ага, понятно.
Положив трубку, майор глубоко вздохнул и, посмотрев на нас, коротко бросил:
– Идите-ка вы отсюда, филологи фиговы! Работать не дают!
– А это? – я показал глазами на лист в своей руке. – А это оставьте мне. В рамке повешу – на память! Попрощавшись с майором и пожелав ему как можно быстрее получить вторую звёздочку, мы без всяких осложнений покинули отделение. Несмотря на прохладный ветер, на солнце было тепло, а молодая нежно-зелёная листва создавала прекрасное весеннее настроение.
– А вы неплохо держались! – сказал я девушке. – В вас явно пропадает актёрский талант.
– Хотите предложить мне роль Пятой крысы в вашем спектакле?
– Ну, зачем же пятой. Третьей будете?
– А роль со словами?
– Не волнуйтесь, специально для вас автор перепишет сцену.
– А можно такие, чтобы я обращалась к Четвёртой крысе, той, что с секирой: «Дорогой крысец! Как же вы меня задолбали!»
– А вы предпочитаете монолог или диалог?
– Монолог, в котором все остальные, а особенно Четвёртая, безмолвствуют!
– И это в наших силах! – сказал я и, не желая более навязывать своё общество столь экзальтированной особе, улыбнулся и пошёл к машине.
Сумасшедшая история! За два дня незнакомка вызвала у меня столько эмоций, что хватило бы на несколько лет весьма насыщенных отношений. Обидевшись на «крысца», я шёл и не находил слов. В груди всё клокотало. Срочно нужно было подумать о чём-то хорошем. О чём же? О! Может, помечтать о профессорской внучке? Итак, лет в сорок я по протекции родственников жены уже первый заместитель директора института. С Борисом Серафимовичем – директором – на короткой ноге. Вот он кладёт руку мне на плечо и говорит что-то о науке, о моей роли в наших работах, конечно же, что я – его опора и надежда… Фу, примитивно!
– Эй вы! – раздался сзади голос, который не предвещал ничего хорошего.
Я остановился и, не оборачиваясь, произнёс:
– Мне кажется, несколько минут назад мы нежно простились. Так позвольте поинтересоваться, что вам ещё нужно?
– Почему вы всё время хамите?
– Позвольте, я лучше пойду, – сдерживаясь, выдохнул я.
– Нет, не позволю!
Голос прозвучал весьма воинственно! Я даже обернулся. По её лицу понял, что она тоже еле сдерживается.
– Дело в том, – начала она, – что мою машину увезли.
– Так езжайте на такси, – как можно спокойнее сказал я.
– Не могу позволить себе даже метро. Когда Костик цеплял машину, я пыталась помешать и бросила на сидение сумочку. А в ней, как вы уже, наверное, догадались, был и кошелёк, и телефон. А до Преоб-раженки в лучшем случае дойду лишь завтра к вечеру. И я бы пошла, но мне нужно срочно.
Я пристально посмотрел на неё. Она не выдержала моего взгляда и отвела глаза, нервно закачав головой. Обострять ситуацию не имело смысла. Не зная друг друга, мы уже наговорили столько «лестного», что пришла пора остановиться.
