– Я беременна, – выпалила я.
Промедления были лишними. Новость вылетела из моего рта, и гости не успели толком осмыслить ее, как тут же начали раздаваться восторженные вопли. Нас с Дэйвом чуть не сбили с ног радостные родители.
Нет, они были не просто рады. Они были счастливы, словно только ради этого события жили последние дни. Их поддержка была моей мечтой, их объятия наполняли меня позитивной энергией, пусть все и было игрой. Не для них, конечно. Родители не могли представить, что внутри меня рос ребенок от того, кого они считали монстром, тварью и отбросом общества. Я не позволяла себе задумываться об этом, довольствовалась иллюзией принятия. Хотя без Брайена, моей вкусно пахнущей бессонницы, происходящее быстро теряло смысл и не могло больше заставлять меня улыбаться.
Под шумок, пока родители переключились на Дэйва, я увела Алекса в спальню.
– Поздравляю, сестра. – Брат обнял меня. – Скоро уже буду играть с племянником, ну, или с племянницей.
Всего лишь на секунду тело сковал холод. Я бы действительно хотела познакомить ребенка с Алексом, но это слишком нереально. Брат никогда не увидит племянника или племянницу, как и не увидит меня. Я ведь исчезну для светлых, навсегда останусь в темном мире.
Только сейчас, глядя на брата, я осознала, как круто изменится моя жизнь. И что мне придется со всеми проститься.
Глаза жгло, и я заставила себя улыбнуться, отвлечься от плохого и произнести:
– Да, это было бы чудесно.
Алекс слегка растерянно оглядел меня, точно почувствовал что-то неладное, но тем не менее спросил:
– Ты хотела о чем-то поговорить?
– Как там мама?
С моей стороны было глупо верить, что Алекс прекратит пытаться выяснить что-то про маму. Любопытство в нашей семье – общая черта. Поэтому я увела его, чтобы выяснить, как чувствовала себя мама не в моем присутствии. Брат сначала растерялся, но тут же собрал в кучу все свои наблюдения и отчитался.
– Она продолжала в тайне от папы пить какие-то таблетки. В один момент она была максимально обеспокоена, как ты живешь, искала повод прийти к вам без приглашения, в другой – говорила себе оставить тебя в покое. Я не могу понять, почему она так переживает за тебя, ведь у тебя все в порядке.
Должно быть, мои попытки сблизиться и показать ей, что со мной все прекрасно, помогали плохо. Хотя мама боролась с собой и с действием препаратов. Будь у меня возможность избавить ее от таблеток, я бы сделала все для этого. Но я боялась, что подобное могло вернуть ее в такую пучину правдивых воспоминаний, что она бы захлебнулась в них и не смогла жить дальше.
– Просто мама нервничает, что я живу теперь не с вами.
Алекс категорично не согласился со мной.
– Мама борется сама с собой, удерживает себя дома. Она считает, что если придет к тебе, то сделает хуже. Если бы она переживала о том, как ты там в новой квартире, она бы просто пришла тебя проведать.
– Алекс, ты слишком глубоко копаешь.
– А еще это каждый раз прекращается, когда возвращается папа. Она словно забывает обо всем.
– Алекс.
– Погоди, ты говорила не лезть в это. Поэтому я молчал, ничего не рассказывал, старался искать оправдания всему, но ты сама спросила у меня о ней. Почему бы тебе не спросить у папы? Или, может, сразу у мамы?
– Алекс! – я уже повысила голос, и только тогда брат замолк. – Я тебя просила оставить все так, как есть.
– Аврора, если у тебя сейчас новая семья и новые хлопоты, это еще ничего не значит. Я волнуюсь за маму очень сильно. И если ты намерена дальше делать вид, что это пустые переживания, то я вынужден пойти против тебя.
