— Эй, — осторожно касаюсь ладонью ее лица, большим пальцем глажу припухшую губку. — поехали отсюда?
— Голова кружится, — потерянно жалуется моя девочка.
— Плакала долго, — бережно прижимаю ее голову к себе. Она обнимает за пояс руками и замирает. Сердце из моей груди рвется к ней. — Поспи тогда. Позже поедем.
— Твой отец… он, — снова начинает дрожать.
— Тише, все. С ним я разберусь потом. Поспи, Маш. Тебе надо сейчас. Я никого не впущу сюда, обещаю, — она снова кивает, как опустошенный одним махом болванчик. Сползает с моих коленей. — Сейчас, — подхожу к одному из шкафов, открываю, достаю оттуда плед и подушку.
Помнится, я частенько ночевал в этом кабинете, когда женился во второй раз. Делить постель с Анжеликой мне брачный контракт не прописывал. Я сваливал сюда и работал до отключки.
Вот и сейчас это все пригодилось. Теперь для нее.
Уложил, укрыл пледом и сел рядом держа за руку, пока она не уснула.
Сейчас совсем не похожа на колючего ежика. Нежная, ранимая, испуганная.
Еще некоторое время сижу с ней, потом прошу Дарью сделать мне свежего горячего чая и за работу. Все разборки с отцом позже. Не хочу уходить, оставлять Машу здесь одну.
Она проснулась во второй половине дня. Сонно хлопая ресницами, нашла стакан с водой, сделала пару глотков и поджала под себя ноги, не слезая с дивана. Пока спала, я еще мог сосредоточиться на работе. Теперь взгляд сам перетекает с монитора на бывшую жену.
— Вызови мне такси, пожалуйста, — еще хриплым после сна голосом, просит она. — Я машину завтра заберу, если можно.
— Сам отвезу, Маш. Никакого такси.
— Свят, это лишнее. Я благодарна за поддержку, но лучше я все же сама, — вяло сопротивляется, поджав губки, которые безумно хочется поцеловать.
— Это не обсуждается, — говорю строго, как с Софой, когда та капризничает.
Пока собираюсь, Маша старается привести себя в порядок. Пальцами расчесывает длинные темные волосы, складывает аккуратным прямоугольничком плед, даже подушку взбивает. Смешная.
Спускаемся на парковку для руководящего состава. Сам пристегиваю ее на переднем сидении.
Маша молчит всю дорогу. Смотрит в окно сжимая пальцами ремень безопасности. Желание придушить отца растет во мне по экспоненте. Когда-нибудь этот человек угомонится? Жаль, что камер нет в его кабинете, чтобы ткнуть мордой и напомнить, каким он бывает уродом.
Паркуюсь у ее подъезда. Помогаю выйти из машины и веду до квартиры, чтобы убедиться, что она в нее вошла и все хорошо.
Прямо на пороге у двери стоит корзина бордовых роз. И первое, что я хочу сделать – вышвырнуть в окно! Какая сволочь решила, что может дарить цветы моей женщине? Пульс за три секунды разгоняется до ста двадцати. Маша не замечает этого. Она поднимает букет, улыбается и вдыхает аромат шелковых бутонов.
10. Глава 10. Маша
Розы потрясающе пахнут. Чернов стоит на ступеньках и недовольно сопит. Странной неловкости этой ситуации добавляет соседка из квартиры напротив.
— Машенька, здравствуй, — на лестничную клетку вышла старушка в цветастом халате и мягких тапочках. Своим наметанным зорким глазом она сразу приметила Святослава. — Вот, держи, — протягивает мне сложенный вдвое листок. — Мужчина к тебе приезжал. Красивый, голубоглазый. Не дождался, правда, и записку в дверь вставил, а она падала все время. Я как раз из магазина шла. Он мне оставил. Я вот сберегла, чтобы сквозняком не унесло, да ногами не затоптали, — отчитывается бабушка, а я улыбаюсь понимая, что содержимое записки ей теперь известно и несуществующий треугольник вечером обязательно обсудят на скамейке у подъезда.
