“Двадцать тысяч долларов? Виолончель?” – переспросил Марк.
“Да”, – подтвердила Клара.
“Всегда думал, что искусство – последнее, что приносит деньги”.
“Зависит, в какое искусство ты инвестируешь”, – ответила Клара.
“Да”, – согласился Марк.
После некоторой паузы он произнес: “Ты будешь моей виолончелью Дюпора”.
Клара расхохоталась. Она поняла, что он пытается выучить язык ее жизни и выпила ещё вина.
“Обрати внимание на тот угол”, – внезапно сказал Марк. Клара обернулась: угол в гостиной не вызвал у нее никаких эмоций.
“Что с ним?” – обеспоенно спросила Клара.
“Он просторный”, – произнес Марк, при этом внимательно смотрел на Клару, не на угол. Он изучал ее предстоящую реакцию.
“Просторный для чего?” – уточнила Клара.
“В этом углу идеальное место для виолончели”.
Клара покраснела, открыла от изумления рот и снова закрыла его. Потом отвела взгляд от Марка.
“Если вдруг ты решишь ко мне переехать, в этой квартире есть место для твоей виолончели”.
“Хорошо, спасибо, – суетливо ответила Клара, она хотела скорее закрыть эту тему. – Думаю, это преждевременный разговор. Мы знакомы лишь сутки”.
“Это произойдет все равно, и неважно, когда – сегодня или через полгода, – уверенно ответил Марк. – Потому что мы знакомы вечность. Но, если желаешь, мы можем сменить тему и говорить, например, о погоде. Как тебе нравятся местные зимы?”
Клара рассмеялась, и оба снова переключились в режим беззаботной беседы.
Они снова, как в первый день знакомства, болтали и пили словно старые друзья, которые давно не виделись и наконец, могут поговорить после долгих лет разлуки.
Клара уже не отдавала себе отчёт, сколько бокалов вина из солнечной Испании они выпили, но ей было настолько хорошо, что она вдруг полезла к Марку целоваться. Сама. Первая.
“Словно школьница, – промелькнуло у нее в голове. – Но мне совсем не стыдно”.
Марк понимающе улыбнулся и охотно ответил. Клара никогда ни с кем так вкусно не целовалась. Поцелуй Марка был похож на сливочную карамель – нежный, в меру сладкий, но не приторный, оставляющий приятное послевкусие, которое идеально сочеталось с испанским вином.
Клара понюхала его кожу. Запах Марка ей очень нравился, он был такой знакомый и родной.
Клара отстранилась, облизнула губы и посмотрела на Марка.
“Какой роскошный поцелуй, – произнесла она. – Гораздо вкуснее вина”.
Марк облизнул свои губы, посмотрел на Клару и ответил: “Да, поцелуй невероятный. Повторим?”.
Он подсел к Кларе поближе, провел рукой по ее лицу, шее, плечам.
Клара почувствовала возбуждение. Ей хотелось больше, чем поцелуй.
“Боже, я вижу его второй раз в жизни”, – пронеслось в голове у Клары.
“Повторим”, – выдохнула она.
Поцелуи, объятия опьяняли Клару сильнее вина. Она не заметила, как осталась без одежды, не заметила, как раздела Марка. Он постепенно проникал в нее, они становились единым целым. Кларе хотелось бесконечно прижиматься к Марку, растворяясь в нем.
Секс с Марком был как разряд электрошокером: тело Клары билось в конвульсиях оргазма, перенести такое возбуждение было практически невозможно. Клара кричала и запускала свои ногти в кожу Марка. Марка возбуждала боль от Клариных ногтей, и он вставлял свой член глубже в ее тело. Клара извивалась в ответ и выгибалась так, чтобы Марк вошёл в нее максимально глубоко.
Когда все закончилось, Марк встал с дивана и начал разглядывать тело Клары. Оно было влажное от пота и спермы, на него падала тень от луны за окном. Клара была стройная, у нее было тело 20-летней девушки – изящные длинные ноги, тонкая талия, плоский живот, упругая маленькая грудь с аккуратными светлыми сосками, грациозная шея, та самая, о которой говорят “лебединая”. Марка сводили с ума ее стопы – идеальные, словно у балерины. Он таких стоп не видел ни у одной женщины.
