– Эта дверь, госпожа.
Раб говорил ровно, но в глазах появилось что-то… Потом. Она обо все подумает потом…
Хлоя рванула на себя указанную дверь, чуть не оторвав ручку, ворвалась в помещение и с облегчением заперлась там.
Закончив опустошать желудок и умывшись холодной водой, она обессиленно прислонилась к двери, не желая выходить наружу и показываться кому бы то ни было в таком состоянии. «Госпожа, – снова вспомнила она, – какая из меня госпожа. Небо, как я тут вообще выдержу?! Зачем я согласилась на эту поездку?! Демонова планета с ее аристократами! Взорвать к чертям!» Тихая, скромная, домашняя девочка, ругалась Хлоя, даже про себя, чрезвычайно редко. Но интуиция подсказывала ей, что здесь, на Гурине, ее словарный запас пополнится, а умения выражаться улучшатся, причем довольно быстро. Снова вспомнился отец с его наставлениями. И Хлоя впервые за пятнадцать лет задумалась: почему они с Лисандрой развелись? Если отца не устраивало рабство, если причина только в нем, можно было спокойно жить на два дома, и ему, и матери, и детям позволять часто видеться. Нет же, решили рубить по живому, разделили детей, долгое время не общались. Что же тогда, пятнадцать лет назад, могло случиться, из-за чего пострадали потом и Хлоя, и Динар? И почему отец никогда не рассказывал о своей жизни на Гурине, всячески замалчивал эту тему и предпочитал летать куда угодно, но только не к бывшей супруге и собственному сыну? Вопросов было слишком много. Вот только Хлоя сомневалась, что сможет в ближайшее время найти на них ответы. Прикрыв глаза, она ещё несколько секунд постояла без движения, набираясь сил перед тем, что последует дальше, затем решительно повернулась и открыла дверь. Что ж, теперь ей здесь жить…
Вит оторвал глаза от пола, услышав приказ. Девушка напротив него могла обратить на себя внимание в любой толпе. Симпатичная, с синими, как омуты, глазами, копной чёрных волос и алыми губами, она приковывала к себе взгляд.
– Сколько времени ты в рабстве?
Очарование рассеялось. Она – госпожа, он – раб. Между ними пропасть. Вит постарался, чтобы голос прозвучал ровно, – хозяева не любят эмоций у рабов.
– Почти три месяца, госпожа.
Девушка почему-то побледнела – краски отхлынули от лица, сделав госпожу похожей на привидение. Когда она влетела в ванную, Вит позволил себе чуть прикрыть глаза от усталости. Ночь он практически не спал, исполняя сексуальные прихоти одного из гостей – ненасытного извращенца, у которого его собственные рабы менялись часто и жили не больше пары-тройки лет. И сейчас из-за недосыпа кружилась голова. Роскошная деревянная кровать с мягкими перинами, под высоким балдахином – хозяйка любила имитацию под старину – так и манила к себе. Вычурные широкие кресла, стоявшие рядом, на ворсистом ковре, предлагали опуститься в них и поспать хоть несколько минут. Но Вит успел превосходно выучить основное правило выживания на этой планете: любое самостоятельное действие мгновенно карается жестоким, изощренным наказанием. Или унижением. Что ещё хуже.
Госпожи не было долго. По долетавшим звукам Вит догадывался, чем она там занималась Наконец она вышла, бледная, измученная, чуть ли не шатавшаяся от бессилия. Вит опустил глаза. Впрочем, вряд ли она заметила его взгляд.
– Где здесь можно поесть? – голос звучал спокойно, безэмоционально, но глухо.
– Завтрак уже прошёл, госпожа, еду могут принести в комнату, – ответил Вит.
