Если с миссис Беккет я поступала ужасно, меняя разрушительную правду на десять тысяч долларов, то перед Даффи я не смолчу и за миллион. Если Тайлер предоставит мне веский повод и наглядное доказательство того, что обманывает свою невесту, как Грант обманывал меня и свою жену, эта фотография первым же делом отправится Даффи в руки.
Чёрт, автобус уже изрядно заполнился попутчиками. Минута до отправления, а они болтают, словно решили поделиться всеми новостями мира. Я наделала кучу ничего не значащих снимков, как они держатся за руки, пару раз чертыхнулась, когда дверь моего автобуса стала закрываться – отчего благочестивая мадам рядом смерила меня возмущённым взглядом – и, схватив сумку, понеслась за автобусом.
– Стойте! Подождите!
Фотоаппарат больно бился в грудь, рука отваливалась от прыгающей сумки, но я отчаянно перебирала ногами и размахивала билетом, пытаясь догнать отчаливающий драндулет. Думаю, весь вокзал позабавился этой сцене и немного скрасил ожидание. Всегда пожалуйста, господа! Главное, чтобы мои крики не привлекли внимание Тайлера и его подружки. Пусть фора останется на моей стороне. Стопроцентных улик у меня не было, но если бы он заметил меня, то придумал бы достоверную историю о том, почему он здесь с этой незнакомкой. И это оправдало бы его, а меня выставило подозрительной дурёхой.
Слава богу, водитель пожалел меня, остановился, отъехав на каких-то сто метров, и открыл двери. Я поблагодарила его почти неразборчиво, пытаясь отдышаться от марафона с утяжелениями, и виновато поглядела на остальных пассажиров, которых задерживала всего на минуту, но они разглядывали меня такими мрачными взглядами, словно по моей вине опаздывали на час.
– В следующий раз приезжайте вовремя, мисс. – Вполне добродушно посоветовал водитель, поиграв густыми усами. Наверняка ему часто приходится воочию наблюдать за подобными крысиными бегами и запускать опозданцев на самом выезде на трассу.
Усевшись на своё место в проходе, я улыбнулась соседке, но грузная женщина с отросшими тёмными корнями отсалютовала мне молчаливым неодобрением и чавканьем жвачки. Что за манеры!
Я планировала весь час пути дремать или проверять директ в Инстаграме, куда часто приходили запросы от постоянных или корпоративных клиентов, но планы иногда меняются. Из головы не выходил Тайлер и его знакомая. А может, и больше, чем просто знакомая. В субботу состоится вечеринка по поводу его помолвки с моей лучшей подругой. Через несколько месяцев они пойдут к алтарю и обменяются клятвами и кольцами. А он пожирает глазами блондинок на вокзале.
Что же мне сказать Даффи?
Четыре дня я избегала разговоров с подругой, хотя та звонила каждый день, чтобы узнать, как я. Приходилось делать вид, что я бодрюсь, и умалчивать о том, что я видела на вокзале в день своего отъезда.
Мама обрадовалась моему приезду так сильно, что взяла отгул, чтобы провести с блудной дочерью хотя бы один полноценный день.
– На почте и без меня обойдутся. – Махнула она рукой на мои возражения не менять привычный распорядок из-за меня. – Не каждый день ко мне приезжает единственная дочка.
Когда автобус выплюнул меня на остановке и покатил себе дальше в следующий пункт назначения, я ещё некоторое время просто стояла на месте с сумкой, фотоаппаратом и чувством ностальгии, осматривая родные края совершенно новым взглядом.
Забегаловка «Блюберри Маффин» всё ещё на месте и за эти десять лет ничуть не изменилась, правда, с моего последнего приезда на Рождество мистер Хоппер хотя бы подкрасил фасад и заменил негорящие буквы на вывеске. На перекрёстке Пилигримс-хайуэй и Мейн-стрит всё так же пахло буррито и острым соусом «Табаско», пары которых навевал ветерок из окон «Канкана». Я позволила себе придаться воспоминаниям и пройтись пешком до самого дома. Это не Бостон, где можно заплутать в узелках улиц и простоять час в пробке. Кингстон – сплошной лесной массив с точечными застройками жилых домов и забегаловок с жирным меню.
