Любовь воительницы - страница 22



– А можно мне сообщить ей об этом? – спросил Оденат.

– Нет, кузен. Я сам ей сообщу. Причем сделаю это немедленно – чтобы между вами не оставалось ни смущения, ни сдержанности.

Затем мужчины расстались – принц вернулся в свою палатку, а вождь бедави направился к шатру дочери. Она обтиралась губкой, смоченной в небольшом тазике с душистой водой, и, как обычно, ворчала по поводу нехватки в пустыне драгоценной жидкости. И все же Зенобия старалась не расходовать воду понапрасну и использовала ее по несколько раз – между омовениями хранила в бурдюке из козьей кожи.

– Хвала Юпитеру, что мы вот-вот вернемся в Пальмиру! – приветствовала она Забаая. – Ты даже не представляешь, отец, как я мечтаю о настоящей купальне!

Забаай бен-Селим хмыкнул и, сев на ковер и скрестив ноги, сказал:

– Оденат хочет на тебе жениться.

– Разве не этого ты хотел для меня все эти годы? – Девушка взяла небольшое полотенце и смахнула несколько капель воды, попавших на стол.

– Рано или поздно тебе все равно придется выйти замуж, Зенобия. Но я хочу, чтобы ты была счастлива. Оденат богатый, воспитанный и умный молодой человек. И все же… Если ты предпочитаешь кого-то другого – все исполнится по твоему желанию, дитя мое.

– В принце меня беспокоит только одно… – в задумчивости проговорила Зенобия. – Очень жаль, что он так легко уступает римлянам – вообще без борьбы. Знаешь, я этого не понимаю…

Забаай едва заметно улыбнулся.

– Все очень просто, Зенобия. Пальмиру, как тебе известно, основал Соломон Великий, царь Израиля. И она всегда была торговым государством. Нас никогда не интересовало расширение границ, и мы не захватывали земли соседей. Наш единственный интерес в том, чтобы зарабатывать деньги. Поскольку же все нуждались в нас и в наших талантах – да мы еще и расположены в сирийской пустыне, – нас никто не трогал. Но Рим – завоеватель, и, как всякий захватчик, боится своих соседей. Пальмира стала для Рима аванпостом против Персии, Китая и Индии. Однако мы – люди торговые, а не солдаты, и поэтому у нас никто никогда не готовился к обороне. В конце концов, нам это и не требовалось. И если Оденат сейчас попытается свергнуть власть Рима, то римляне уничтожат город. Он делает самое умное, что только может, – радушно принимает их, спасая таким образом всех нас. Так что не суди его слишком строго. Когда же придет время, он выгонит их с нашей земли, и тогда мы снова станем сами себе хозяева.

– Если я выйду за принца, будут ли мои дети его наследниками? Сплетни утверждают, что он очень привязан к одной из своих наложниц и ее детям. Я не потерплю, чтобы чьи-то дети заняли место моих.

– Твои дети будут его законными наследниками, дочь моя.

– Тогда я выйду за него, отец, – ответил Зенобия.

– Погоди, дитя мое, – предостерег ее Забаай. – Прежде чем согласиться на этот брак, узнай Одената поближе. А потом… Если ты и тогда захочешь выйти за него, то так тому и быть.

– Но ты же сказал, что рано или поздно мне все равно придется выходить замуж, отец. Принц сделал мне предложение, и я его принимаю. Если я должна выйти замуж, то пусть это будет мужчина, живущий в Пальмире. И тогда мне хотя бы больше не придется ездить в твою пустыню.

Глаза Зенобии лукаво сверкнули, и Забаай невольно рассмеялся. Как же он любит эту малышку!

– Принц очень красив, – продолжила девушка. – Он всегда был добр ко мне, и я ни разу не слышала, чтобы люди называли его несправедливым правителем. Кажется, что в нем вообще нет злости.