— Па-па... — единственное, что срывается с губ.
Макс замечает мой телефон, пытается привести его в чувство. Выругавшись сквозь зубы, он опускается на колени, вытирает влагу с моего лица. Берет на руки, выводит из душного помещения.
Благо, в ту комнату мы не возвращаемся. Покидаем здание, и, оказавшись снаружи, Макс ставит меня на ноги.
— Дианочка... — шепчет Вика. — Ну скажи, что случилось. Я тебя впервые в таком состоянии вижу. Что-то с дядей Володей случилось, да?
Я несколько раз глубоко вздыхаю. Киваю в знак согласия.
— Они... Попали в аварию. Папа умер, Вика...
— Черррт! — матерится Максим. — Тебе кто звонил, Диан? Рассказывай, мелочь, что случилось. Чтобы мы поехали, увидели их. Ты же хочешь к ним, верно? — парень заглядывает в мои глаза с сочувствием. Каждое слово говорит аккуратно, но с нажимом.
— Из больницы звонили, — выдаю, пялясь в одну точку под ногами. — Мама с сестрой в ужасном состоянии... А папа скончался на месте ДТП. У меня теперь никого нет...
— Подожди, Диан, — Вика снова вытирает влагу с моего лица. — Тебе сказали, из какой больницы звонили? — я киваю. — Тогда поехали. Все будет хорошо. Ты только держись, дорогая.
Всю дорогу я плачу. Не могу поверить, что за один проклятый день вся моя жизнь может вот так перевернуться вверх дном. Мне хочется реветь в голос, кричать. Но все эмоции тяжестью застревают в области груди.
Лицо сестры перед глазами. Еще совсем маленькая, мой невинный ангел. Готовилась в первый класс, а сейчас... Лежит в больнице, и только Бог знает, сумеет ли выкарабкаться.
Каждая мысль дурнее предыдущей. Я просто сойду с ума, слечу с катушек, если вдруг потеряю всю семью за одну ночь и останусь одна. По дороге в больницу я не могу вымолвить ни слова. Смотрю на теряющиеся картинки за окном, сглатывая ком по несколько раз в минуту. Боже мой, зачем ты с нами так?
В больнице все решает Максим. Я же, как призрак, брожу рядом с ним, через вату в голове пытаюсь понять, что произошло с мамой и сестрой.
— Диан, твоя мама в реанимации, — сообщает мне парень, усаживая на стул рядом с какой-то палатой. — С сестрой, слава богу, все хорошо. Можешь даже ее увидеть. А вот мать пока нельзя.
Я слегка улыбаюсь от мысли, что увижу своего ангела. Внутри меня рождается надежда, что хотя бы они меня не оставят одну в этом несправедливом мире. Но как только до меня доходит, почему к матери не пускают, я начинаю трястись и паникую с новой силой.
— Поднимись, дорогая, — помогает мне Вика.
Как только я вижу Ирину, мне становится плохо и я чуть ли не падаю. Благо, Максим крепко цепляется за мою талию и не дает упасть. Сестра не смотрит на меня. Ее взгляд сконцентрирован на одной точке в потолке. Лицо разбитое, нос огромный. Видимо, сильно ударилась.
Подхожу к ней и сажусь на стул, стоящий рядом с кроватью. Сжимаю ее руку. Она никак не реагирует. Лишь что-то пытается сказать — ее губы подрагивают.
— Ириш, — всхлипываю, целуя ее ладонь. — Родная ты моя, маленькая. Господи...
Она шмыгает носом. Начинает часто и глубоко дышать. У сестры зафиксирована шея специальным воротником. Наверное, повредила шейный отдел позвоночника.
— Па-па... — шепчет она по слогам и снова шмыгает носом.
Из ее глаз текут слезы, из моих — еще хуже. Я не могу держать эмоции под контролем. Меня пробивает дрожь. Ледяными руками сжимаю маленькие пальчики младшей сестры, сглатываю, пытаясь понять, что она хочет мне сказать.
