— Тась…
— И откуда эта улыбчивая коллега знает о том, что ты любишь кофе с кардамоном?
— Тася! — голос звучит предупреждающе.
— Что Тася? — смотрю ему прямо в глаза. — Это не тот напиток, который распивают всегда и везде. Ты же сам сокрушался, что машина в офисе такого не варит. Или скажешь, что я опять выдумываю?
Я знаю, что все это мелочи. Но накладываясь одну на другую, они рисуют крайне интересную картину.
— Так что тебя связывает с этой Красноволосой, Кирсанов? И почему ты так бесишься от моих вполне безобидных и логичных вопросов.
25. Глава 9.3
— Кто бесится? — раздраженно заталкивает карандаш в подставку для канцелярских товаров, — никто не бесится!
Карандаш категорически против такого обращения. Упирается во что-то внутри и с треском ломается.
— Да блин, — Макс отправляет ошметки в корзину, а я невозмутимо пью кофе.
Со стороны и не скажешь, что у меня внутри полная разруха. Что там попеременно то рушится все до основания, то отстраивается заново уродливым нагромождением.
— Так что насчет этой красотки, Максим? Я так и не услышала ответа.
Он устало откидывается на спинку кресла, смотрит в упор. При этом взгляд такой недовольный. Будто святого человека черти окаянные замучили и вздохнуть спокойно не дают.
— Я не обратил внимания, красотка там или нет.
— Давай без пустых слов. Это раздражает.
— А меня раздражает допрос, который ты устроила.
— То есть мне надо было промолчать, когда какая-то цаца, угодливо хлопая глазами, делает «как ты любишь» моему мужу? Просто молча проглотить и не задавать вопросов? Серьезно?
— Ты делаешь из мухи слона.
— Нет, Макс. Это ты сделал из мухи слона. Своей реакцией на мои вопросы. Когда все чисто так не реагируют.
— Боже, — закатывает глаза, — заканчивай, Тась. Неужели тебе хочется ругаться из-за какой-то фигни?
— Разве я ругаюсь? Я просто спрашиваю, а вот ты вертишься, как уж на сковородке. И, глядя на тебя, уже закрадывается сомнение, что дело нечисто.
Он еще раз тяжко вздыхает, трет шею, запрокинув голову к потолку, и сокрушенно произносит:
— Спрашивай, что хочешь.
— И ты ответишь? Честно и без прикрас? — пытливо всматриваюсь в его угрюмую физиономию.
Кирсанов кивает.
— Откуда она знает про кофе?
— Она как-то принесла кофе из кофейни на всю команду. Сказала, что любит с кардамоном. Я сказал, что тоже люблю.
— Надо же, какое совпадение, — не могу сдержать иронию.
Максим разводит руками:
— Вот так вышло.
— Почему она обращается к тебе на «ты»?
— Понятия не имею. Я не могу заглянуть в чужую голову и подсмотреть, что там происходит. Меня ты знаешь. Все контакты по работе на «вы». Вне зависимости от того мой это сотрудник, или пришел со стороны.
— Пришел со стороны?
— Она – сотрудница партнеров из Норильска. Не моя.
Если Макс думал, что это пояснение поставит точку в нашем разговоре, то глубоко ошибся. Потому что:
— Ммм…То есть это была та самая мадам, которая названивает тебе по ночам? Как ее там? Алекса, да?
Судя по всему, Кирсанов не ожидал, что свяжу эти моменты в одно целое. Аж дернулся от возмущения
— Это ра-бо-та, — цедит по слогам, — сколько можно цепляться?
— Хорошо. Больше не буду, — затыкаюсь и снова тяну кофе. Отвратительный, горький жженый вкус опаляет нёбо.
Молчу, хотя очень тяжело держать себя в руках.
Казалось бы, что проще – задавай вопросы, слушай ответы, наблюдай. Просто не особо приятный разговор жены с мужем. Бывает. Но у меня с каждым глотком воздуха все сильнее сжимаются легкие. А сердце, мое бедное сердечко, не ожидавшее такого подвоха от хозяйки, настолько взволновано, что пытается выскочить из груди.
