И это дало свои плоды.
Вернувшись к Даниелю, Клаудиа решила поднажать, легонько сжав ладь на бедре мужа, – Даниель, не томи. Я от тебя не отстану. Ты долго откладывал это разговор. Почему же тебе так сложно просто сказать?
Даниель снова вдохнул. В мыслях крутились десятки выстроенных предложений, но на язык срывались лишь обрывки вывернутых фраз, – понимаешь… я не могу… рассказать… всё как есть… Это… ограничивает мои слова… действия… поступки…
– Даниель? – удивленно посмотрела на мужа жена, понимая, что её муж никогда не вел себя так прежде, а говорил чётко, по делу, связанно и грамотно, подкрепляя фразы научными терминами, а порою если ситуация требовала того и крепким словцом, позаимствованным из десятка языков, коими он владел на уровне местного жителя.
Решив помочь мужу, и развеять напряжение, Клаудиа начала, – давай так. Это связано с Нэт? И с прототипом передатчика, который она унесла и установила по нашей просьбе?
– Нет, – отрицательно мотнул головой учёный, притормозив и войдя в очередной поворот, дорога которого медленно уходила вверх.
– Это связано с проектом МЭиД? – улыбнулась Клаудиа, любуясь живописной сочной природой и пышными деревьями, уходящими кронами ввысь.
– Нет… – снова мотнул головой учёный, глядя на зеркало заднего вида. Вдруг серебристый седан, ранее державшийся поодаль седан начал их нагонять.
– С проектом Сигнал, в котором нам помогает Нэт? – перечисляла Клаудиа.
Даниель снова отрицательно мотнул головой, возвращаясь взглядом к зеркалу заднего вида.
– Изабэль? – уточнила Клаудиа, видя, что Даниель всё чаще стреляет глаза в зеркало заднего вида.
– Нет, – ответил учёный, сжав рулевое колесо чуть сильней.
Клаудиа вывернулась на сиденье и посмотрела на догоняющий их автомобиль. Тот пронёсся мимо них и посигналил аварийными знаками. И скрылся за очередным поворотом.
Женщина вернулась к мужу, иронично посмотрела на него и выдала, намеренно разделяя слова, – это. Просто. Туристы. Или местные. Даниель. Не пугай меня. Это касается наших будущих проектов?
– Нет, – выдал учёный, на мгновение расслабившись, когда серебристый баварский седан скрылся из вида.
– Так…, – протянула женщина, понимая, что эта игра может стать бесконечной, потому что их научные сферы открытых интересов и то, чем они занимались за стенками лабораторий, тайно, охватывали столько областей науки и смежных процессов, что в шараду можно было играть годами.
Решив срезать время, жена спросила мужа, – ты не можешь открыто сказать, не потому что не хочешь, а потому что тебе запретили, и это угрожает нашей безопасности?
– И да, и нет. – Ответил Даниель, пытаясь выговорить истину, но она не шла из уст, как он ни пытался. Его теория относительно его открытия, и последствий после, сложилась в полную картинку. И это его угнетало.
– Ещё лучше…, – недовольно покачала головой жена. – Тот, кто тебе это запрещает… я их знаю? Это Орден? Спецслужбы?
– Нет, – едва заметно улыбнулся Даниель, – продолжай!
– Уже не смешно Даниель! – насупилась женщина, сдвинув тёмные густые брови, доставшиеся от родителей итальянцев.
– Только так я могу… попытаться… навести… на описание… этого. – Снова мямлил учёный, в сотый раз убеждаясь, что оно его контролирует.
– Будь прокляты те годы, когда я мотался как Гретель и Гензель! – быстро выпалил вслух Даниель, подумав просто о книге.
Клаудиа посмотрела недоверчиво на него. И тут она вспомнила все разы, когда Даниель в срочном порядке уезжал в очередную экспедицию на к черту на кулички, иногда брав её, иногда брав только дочь Изабэль, но зачастую мотаясь один. Шестеренки в её голове закрутились.
