Люди тогда были другие - страница 34

В это время жизнь стала тяжелее. Возможно оттого, что настали времена холодной войны, а может потому, что Америка посчитала, что полностью рассчиталась за десятки миллионов погибших русских в войну, но как бы там ни было, американских подарков, яичного порошка, мандаринов и прочего в детские дома больше не поступало. Игорек помнил всю жизнь это ненавистное слово “рагу”. А дело в том, что детдомовские группы по очереди ходили в близлежащие колхозные поля и собирали морковь (из того, что осталось после уборки). Дети выискивали и выковыривали из мерзлой земли по морковке, соревнуясь, чья группа больше найдет и принесет. Эту морковку варили в детдомовской столовой и на обед, и на ужин, пока поля не покрыло снегом. И называлась эта вареная морковь овощным рагу. Это рагу уже никому “в горло не лезло”, но другого ничего не было. Игорьку почему-то навсегда запомнился один случай. Однажды он зашел за своим другом, жившим на первом этаже в том же доме, с тем, чтобы вместе пойти по своим ребячьим делам. Пришлось ждать, пока тот пообедает. Мать налила другу в миску вареную, гладко очищенную молодую картошку вместе с водой, в которой та варилась. Друг был из местных, а картошка была со своего огородика. Игорек украдкой, завидуя, наблюдал за торопливой трапезой друга. Такого странного блюда он никогда не видел: “ Это первое или второе?”. И ему показалось, что это же, наверное, невероятно вкусно. Придя после домой, Игорек сразу же стал просить мать сварить ему такое же, к большому удивлению Валентины Ивановны.

В то время простая еда казалась лакомством. Иногда, например, Валентина Ивановна пекла драники. Картошка натиралась на терке, и эту размешанную массу, как оладьи, пекли на сковороде на постном масле до образования хрустящей корочки. Как же это было вкусно! Но через много лет, однажды будучи в командировке в Минске, Игорек взял (с воспоминанием о прошлом) в бульбяной драники с мясом и не получил того, что ожидал – кое-как он все же доел эту липкую массу. А иногда удавалось полакомиться жареной рыбешкой из одних мелких ершей и окушков, которую привозил дядя Коля. Ох, какой аппетитный запах жарящейся рыбы стоял тогда по всему дому!

Валентина Ивановна была тогда молодой, красивой, цветущей женщиной и жизнь “брала свое”. Она познакомилась с детдомовским шофером, который и стал ходить к ней в их маленькую комнатку. Дядя Коля, вчерашний фронтовик, был общительным, бесхарактерным и добрым человеком, но с одним недостатком – слишком часто прикладывался к бутылке. Но это Игорька особенно и не трогало, даже напротив, ему нравилось, когда, выпив, тот начинал рассказывать про войну. Про то, например, как он, возвращаясь с фронта к родителям в Лугу, до того на радостях допился, что, протрезвевший, очнулся не дома, а на кладбище у церкви в центре города, где на месте кладбища впоследствии был разбит сквер. А, открыв глаза, глядя на небо, дядя Коля увидел там светящуюся несущуюся тройку, везущую гроб под звон множества колокольчиков и под заунывное пение ямщиков. Дядя Коля крикнул им:

– Вы куда? – в ответ услышал:

– За тобой!

Дядя Коля был так этим перепуган, что на рюмку, к радости родителей, даже не смотрел целый месяц.

Игорек принял дядю Колю в штыки, как и любой бы другой ребенок в такой ситуации, тем более что спать теперь ему приходилось на полу.

А ребячья беззаботная жизнь шла своим чередом. Образовалась дружная компания человек шесть, которая чаще всего собиралась на крутом склоне горы за детским домом. Одна из забав была уникальная. Кто-нибудь из ребят влезал внутрь покрышки автомобильного колеса, свернувшись калачиком, спрятав руки и ноги, а остальные ребята пускали его с горы. После этого у прокатившегося таким образом так кружилась голова, что не только встать на ноги, но и поднять просто голову от земли “испытатель” не мог минут пять. А еще у ребят откуда-то была тачка на четырех колесах, похожая на те, что используют носильщики на вокзалах. Половина из ребят садились на тачку, а другие с гиканьем катали ее по улицам, а потом эти половины ребят менялись местами. Игорьку это особенно нравилось, так как он только катался, а не толкал тачку, потому что был самым младшим из всех. Но самым интересным из всех развлечений была игра в шпионов или диверсантов. У Игорька был фонарик, маленький керосиновый со стеклышками разного цвета: красным, зеленым и простым, которые можно было менять простым поворотом рычажка, что очень было важным в их игре при подаче сигналов “своим”. Откуда взялся фонарик? Этого Игорек никак не мог вспомнить впоследствии. После этот фонарик пришлось поменять на электрический, с которым не надо было столько возиться – заливать керосин, менять фитиль, да еще в беготне керосин часто проливался. Электрический был тоже с разноцветными стеклышками, но у него не было батарейки. Ребята всей гурьбой ходили на пристань в магазин, чтобы купить эти батарейки. И, действительно, батарейки в магазине оказались. Какая радость была для всей компании – сорвать бумажку, отогнуть длинную и короткую железные пластинки, после долгих споров вставить правильно батарейку! Ведь никто из ребят ничего такого раньше не видел. Иногда все ходили еще на пристань смотреть кино. Когда денег на билет не было, порой удавалось пробраться через лазейку на сцену и смотреть кино с другой стороны экрана, висевшего по краю сцены. Было не очень удобно – слишком близким и ярким было изображение, а еще оглушал громкий звук из близко расположенных динамиков. Но смотреть было можно.