– Эли, не лети ты так, – недовольно буркнула Валерия.
– Опаздывать нельзя, – нравоучительно изрекла Элиана. – Можно внеочередное ночное дежурство заработать.
– У вас что, так наказывают за опоздание?
– У нас так наказывают за все.
– Замечательная идея, – с сарказмом проворчала Лера. – Человек отдежурил ночь, не выспался – немудрено, что опоздал. Нет бы отгул какой дать. Ага, щас. На тебе новое дежурство, чтобы уж совсем свалился замертво.
– Ничего, – усмехнулась Элиана, – со временем привыкнешь к бессонным ночам. К тому же тебе еще повезло. Первой парой у нас ВР, можно будет подремать немного.
– Что за ВР?
– Вымершая речь. Язык медиков, аналог вашей латыни.
– Ужас какой-то, – опять недовольно пробормотала Лера. – Никогда не понимала, зачем у нас бедных врачей заставляют эту латынь учить. Пережиток какой-то. Ну, а у вас и подавно. Вот объясни мне, зачем нужен мертвый язык, когда есть живой?
– Насчет вашей латыни не знаю. А наш мертвый язык, кстати, он называется джи, очень даже нужен. Несколько столетий назад наш мир населял интересный народец – джиды. Они обладали уникальными знаниями в области медицины и оставили после себя множество манускриптов. Тексты эти до сих пор расшифрованы не все. И до сих пор временами попадаются описания неизвестных на данный момент лекарств и медицинских методик. В библиотеке Академии собраны сотни тысяч свитков. Идет работа по их расшифровке.
– А куда же делись сами джиды? Почему от них остались только манускрипты да мертвый язык?
– Считается, что частично они перемешались с другими народами. И сегодняшние менталисты и эмы – это их потомки. А вот куда делась основная масса джидов – неизвестно.
– Ясно, – кивнула Лера. Судьба таинственного народа интересовала ее куда меньше, чем дисциплина, которую предстояло осваивать, поэтому поинтересовалась: – Наверное, ВР считается сложным предметом?
– Не столько сложный, сколько нудный. Но для тебя, думаю, будет самым простым. Для его освоения никаких особых талантов, никаких паранормальных способностей не нужно – только зубрежка.
– Терпеть такие предметы не могу, которые «только зубрежка», – с досадой произнесла Лера.
– Как же ты тогда на юриста пошла учиться? Ведь там, наверное, «только зубрежка» – девяносто процентов.
Именно! Поэтому Валерии и не хотелось поступать в юридический. Она ощущала себя творческой личностью. Ей нравилась деятельность, где нужен полет фантазии, импровизации и экспромты. Да она бы лучше до скончания веков «доброй феей» проработала, чем копаться в бумажках, разбираться в скучных законах, где шаг вправо, шаг влево – расстрел. Какая импровизация, когда в документах не то что каждое слово, каждая буковка, каждая запятая должны стоять в строго отведенном для них месте? Скукота.
– А ты ведь в юридический не по своей воле поступила, – догадалась Элиана.
– Да, – решила не притворяться Лера. – Отец настоял.
– Мой тоже выбрал мне профессию за меня. Хотел, чтобы пошла по его стопам. Стала угадай кем?
– Неужели юристом?
– Ага, – кивнула блондинка и, хохотнув, добавила: – Прикинь, как у наших отцов мысли сходятся. Только копаться всю жизнь в бумажках – не мое. При первой возможности сбежала из дома и поступила туда, куда хочу.
– Ого! Круто! – искренне восхитилась Лера. – И что отец?
– Да ничего. Лишил материальной поддержки, и все, – усмехнулась Элиана. – Нет, будь его воля, он бы меня проклял. Только как? Мои ментальные способности превосходят его в несколько раз – он не может наложить на меня никакое проклятие.
