В просторной кухне, выдержанной в светлых тонах, вдоль стен расположились широкие тумбочки с выдвижными ящиками, над ними висели застекленные полки с посудой. На одной из тумбочек был выставлен роскошный столовый сервиз. Чего только не было в этом почтенном фарфоровом семействе? Дородная, как купчиха, супница, в украшенном крупными цветами сарафане, степенные, как замужние дамы, тарелки для супа, легкомысленные, словно дочки на выданье, блюдца для закусок, основательные, как помощники приказчика, блюда для говядины и свинины, свояченица-салатница и юная поросль из солонки, перечницы и соусника.
А чего стоила великолепная старинная икона, одетая в сверкающую золотом ризу, на полке в углу? Мишаня видел такие, когда был с матерью в Троицком Соборе…
Светлый обеденный стол, поражающий воображение массивностью и резными грушеобразными ножками, был пуст, если не считать лежащей на самом его краешке трехрублевки.
– Да уж, – пожал плечами Макар Иванович, – купюры мы нынче делать разучились. То ли дело николаевская катенька или, хотя бы, пятирублевка? А тут, ни кожи, ни рожи. Но, бери, какая уж есть!
Мишаня сунул трешку в карман, и пока Макар Иванович готовил чай, заглянул в соседнюю комнату, которую сам хозяин представил ему, как спальню-кабинет.
– У-у-х! – только и смог воскликнуть Мишаня.
Была б его воля, он вообще бы из никогда этой комнаты не выходил. Потому, что… Потому, что здесь были собраны несметные сокровища, о которых любой мальчишка мог только мечтать… На письменном столе стоял большущий корабль под белыми парусами, с пушками, спасательными шлюпками и тысячей всяких мелочей, присутствующих на всяком, уважающем себя, паруснике. Рядом лежала подзорная труба. На стене красовалась пиратская шпага с широким эфесом и старинный кремневый пистолет. У окна, утвержденный на треноге, сверкал на солнце никелированными боками настоящий телескоп. А чего стоила прячущаяся в тени за шкафом странное копье с полукруглым лезвием топора сбоку от острия? Или кривая сабля, лежащая на узкой, по спартански заправленной, кровати? А коллекция машинок разных стран, выстроенная рядами на журнальном столике?
– У-у-х! – еще раз воскликнул Мишаня и взмолился: – Дядя Макар, можно мне это потрогать?
– Только под наблюдением врача, – строго сказал Макар Иванович, – потому что у детей от этого пропадает аппетит и поднимается температура.
– У меня не пропадет, – пообещал Мишаня, – я хоть сейчас целую селедку съем!
– Зачем же селедку? – скривил губы Макар Иванович. – У меня есть вещи повкуснее, венские пирожные, например, тульские пряники, конфеты «Мишка на севере» ну и чай «Три слона». Так что, прошу к столу.
Макар Иванович усадил Мишаню на обтянутый серым гобеленом стул с высокой прямой спинкой и удобными подлокотниками. Для пущего комфорта подложил на сиденье подушечку-думку.
Чай пили молча, потому что рот у Мишани все время был занят: то пряниками, то пирожными, то конфетами. Наконец он с шумом выдохнул воздух.
– Все, баста! – поставил он точку в чаепитии.
Встать сразу из-за стола по причине перегруза желудка он не мог, поэтому какое-то время рассматривал разноцветные обложки книг, собранных на стоящем в кухонном простенке высоком, до потолка, стеллаже.
– С книгами-то дружишь? – поинтересовался Макар Иванович.
– Сказку о царе Салтане читал, о Мертвой царевне, Мальчика с пальчика, Мальчиша-Кибальчиша. А у вас это что за книги, Пушкин?
