– Акт составили? – перебил Петренко.
– Да, он должен быть у вас.
– Маша, а вы эту старушку запомнили? – задал уже привычный вопрос Турчин.
– К сожалению, нет. Очень темно было, и она всё как-то норовила от фонаря отойти. Я не удивилась особенно – думала, что мясо ворованное.
– Там ещё покупатели были? – продолжал Александр.
– Нет, пока я брала, никто не подходил.
– А раньше вы эту торговку там видели? – насторожился Всеволод.
– Сама не видела, но от сотрудников слышала, что старушка хорошее мясо дёшево продаёт у проходной.
– Однако наелись ваши сослуживцы! – присвистнул Грачёв. – И никто ничего не заметил!
– Женщины, наверное, сами и не ели, – объяснила Маша. – Они сыновьям и мужьям покупали. Всё жаловались, что мужчин нечем кормить совершенно. Мама даже радовалась, что нам не так тяжело. Хоть с деньгами и напряжёнка, но мужика не нужно кормить. Он, по нынешним ценам, больше сожрёт, чем принесёт.
– Я вижу, от такой жизни многие девушки станут мужененавистницами, – грустно предположил Турчин. – Значит, Маша, ничего больше не можете вспомнить?
– И рада бы, да не получается, – призналась девушка.
– Тогда не буду вас больше задерживать. – Петренко протянул ей листы протокола. – Подпишите каждую страницу и дайте мне пропуск.
Продиктовав номер своего телефона и расписавшись там, где было указано, Мария Семёновна Францикевич удалилась.
Андрей с хрустом потянулся, и прозрачные глаза его блеснули зеленью:
– Братцы, объясните толком, что случилось! Я уже, конечно, всё понял… – Он поспешно прикурил от зажигалки. – Но всё же хочется иметь более полную картину.
– Да, насчёт пропавшего оружия – чтобы уж закончить…
Петренко в очередной раз протёр очки. Сейчас он был похож на рассеянного профессора, а не на бывалого сыщика.
– Номера Савин знает? В воинской части его проинформировали?
– Номера-то знает, и на этом всё кончается. Предположительно следы ведут в Сортавалу. Но пока, как видите, никаких новостей нет.
– Нет, так будут. – Всеволод покосился на дверь, за которой скрылась Маша.
– Да что у вас здесь творится, чёрт побери?! – Озирский дёрнулся от нетерпения. – Не тяни, Севыч, кота за хвост.
– Ты что, сообразил ещё? – Грачёв досадливо скривил рот. – Три человека купили свинину – либо на рынке, либо на улице с рук. Во всех случаях цена была явно занижена. Потом разными путями покупатели пришли к единому выводу – мясо, не к новогодней ночи будет сказано, человеческое. Вот акты, читай!
Всеволод бросил Андрею пластиковую папку.
– Курнаков и Францикевич не успели отведать человечины. А вот семья Муравьёвой в полном составе причастилась. Женщина в шоке, о реакции других родственников пока сведений нет. Минц приедет с проспекта Ударников, расскажет новые подробности.
– Сашок тоже этим занимается?
Озирский внимательно читал протоколы, посасывая почти погасший чинарик.
– Мы его отправили допросить свекровь Муравьёвой. Она лично покупала мясо.
Петренко помассировал виски подушечками длинных пальцев.
– Мне кажется, что все трое торговцев связаны через один центр. Слишком похожи их легенды. Якобы крестьяне, проникшиеся духом милосердия и сострадания, торгуют дешёвым мясом на радость изголодавшим горожанам. В случае с Францикевич старуха, явно бедняцкого вида, тоже не стремится нагреть руки на всеобщем дефиците в преддверии Нового года. В первых двух случаях мясо было с костями. И по ним определили его происхождение. Маша, как ты слышал, заметила татуировку на коже.
