– Фу, какая гадость! Кто же пьёт кофе без сахара? Не понимаю.
Пар, исходивший от тягучей чёрной жидкости, начал разрастаться. Из него сформировались две мускулистые руки, а потом из них выделилась маленькая лысая голова. Глаза гневно сверлили девочку за её спиной, и, в конце концов, не выдержав её оскорблений, белые руки выхватили у неё чашку. Перепуганная досмерти девочка завизжала, подскочила и попятилась назад по проходу.
Шея у парового монстра отсутствовала. Он сидел по пояс в зависшей в воздухе чашке, придерживая двумя руками блюдце, с золотистой каёмочкой, на которой она стояла. Недовольно сконфузившись, чудище поставило себя на другой столик.
– Не нравится – не пей! Как ты вообще тут оказалась?
– Я на остановке села…
– На какой остановке? Это трамвай для мёртвых!
– Как для мёртвых? Выпустите меня. Я хочу домой!
– Домой? Ха-ха! Отсюда никто домой не возвращается.
– Что же делать?
– Можешь выйти на любой другой остановке и стать рыбой.
– Но я не хочу быть рыбой.
– Тогда оставайся здесь, пока тебя хранитель времени не увидит и не убьёт.
– Разве нельзя стать кем-нибудь другим? Только не рыбой!
– Раком, омаром, осьминогом, медузой, кем хочешь. Только для этого тебе всё равно придётся умереть. Этот рейс ходит только по океану.
– А нельзя пересесть на другой маршрут.
– Нет. Маршруты никогда не пересекаются. Это всё Гарэд!
– Гарэд? Кто он такой?
– А водитель этого трамвая. Совсем помешался на своих экспериментах. Опять окинул рабочее место. Ничего. Скоро его вышвырнут отсюда хранители, как только увидят тебя!
С этими словами паровой монстр всосался обратно в кружку, и вновь наступило мёртвая тишина, изредка прерываемая стуком камней о днище трамвая. Люси вернулась на своё место и, чтобы избавится от мрачных мыслей о нависшей над ней тенью скорой смерти, достала из рюкзака учебник по математики и принялась заучивать формулы.
– Как же так? Рыбы ведь они совеем глупые. Хотя может не так уж и плохо быть рыбой. Плыви себе, плыви, собирай подножный корм в иле.
Настроение её совсем испортилось. Она убрала в рюкзак учебник и уставилась отрешённым взглядом в окно. Пейзаж переменился. Теперь повсюду из ила торчали скелеты каких-то жутких доисторических рыб, больших и маленьких. От них вверх вереницами тянулись пузырьки, как будто где-то внутри них, под белыми рёбрами скелетов ещё теплилась жизнь. Девочка представила, как её посиневшее, разбухшее от воды тело будут клевать рыбы.
Люси затрясла головой, отгоняя от себя мрачные мысли. Она уже слышала крики и улюлюканья своих собратьев мальков, зовущих её поиграть или на обед. Представила, как она вылупляется из икринки, беззвучно открывает рот, пускает пузырьки, учится плавать. Скучная, наверное, жизнь, ещё хуже, чем в школе.
Чашка кофе на соседнем столике по-прежнему парила, напоминая ей о неминуемой смерти. Рыбье кладбище за окном, наконец, кончилось. Трамвай вошёл в коралловый лес. Красные, жёлтые, зелёные кораллы, похожие на деревья, тянулись высоко вверх и терялись где-то в сумраке. Люси думала, какие жуткие монстры ещё могут обитать в этих дебрях. Уж лучше стать хищной рыбой, например, акулой или одноглазым удильщиком, чтобы пугать всех своим грозным видом и пускать в них иголки.
На толстенном коралловом дереве, кроны которого раскинулись в стороны, как руки великана, девочка заметила табличку с надписью: «Вокзал» и впилась взглядом в глубины дверей и окон, рассыпанных по всему стволу. Там кипела жизнь, бурлили в водоворотах пузырьки воздуха, сновали мелкие рыбы и большие, хищные. Жуткие силуэты глубоководных монстров щёлками зубами. Люси не могла разглядеть их в полумраке, да и не хотела видеть всего это больше.
