Глава третья
Ночь под кустом
– Если бы не ты, парень, вовеки бы мы не увезли молодого лорда!
Люс, хоть убей, не помнила, как это она помогла захватить такого важного пленника. Но вся ватага в один голос утверждала, что это было именно так, причем каждый приводил свои неповторимые подробности. А главное, самый меткий стрелок сегодняшнего состязания сидел рядом с ней у костра, уговаривая ее послать к чертям своего господина и присоединиться к «зеленым плащам» Шервудского леса.
Всю жизнь мечтала Люс-А-Гард о таком великолепном ужине – возле огромного костра, где на целой оглобле медленно поворачивают оленью тушу, а вино льют в деревянные и оловянные кубки из неохватного бурдюка, чтобы справа непременно сидел, завернувшись в плащ по уши и гордо отвергая все это великолепие, голодный знатный пленник, за которого наверняка заплатят роскошный выкуп, а слева бодро хлопал ее по плечу, чтобы привлечь внимание, единственный в мире человек, от чьего взгляда у нее голова идет кругом. А напротив чтобы стоял голый по пояс белокурый верзила и под общий хохот озадаченно разглядывал продранную рубашку, причем его мускулы должны обязательно отливать и бронзой, и золотом.
Эстетическое чувство Люс было удовлетворено полностью и окончательно. Вдруг она ощутила на кисти левой руки болезненную точку. Люс взглянула – точка оказалась черной. Когда же Люс попыталась ее пощупать, точка мгновенно исчезла, оставив неприятный зуд. Тут только Люс сообразила, что это была блоха.
Конечно, она читала в книгах, что в неумытые средневековые времена водились и блохи, и клопы, и прочие мерзкие кровопийцы, но первый личный контакт с таким насекомым потряс ее до глубины души. Хорошо еще, что бабка Диана, знакомая с паразитами не по картинкам в учебнике, добавила в походную аптечку соответствующих вонючих мазей, чтобы унимать зуд и отгонять шестиногих хищников. Люс немедленно зашарила рукой под сюрко там, где у нее была пристегнута аптечка.
Ей стоило немалого труда откопать наощупь тюбик. Капелька зеленоватой дряни утихомирила больное место, но «зеленые плащи» стали подозрительно принюхиваться. Люс даже рассердилась – вонь от неделями не снимаемых сапог эту команду не смущала, а медицинский аромат им, видите ли, не по нутру!
Теперь-то она поняла, почему лесную шайку так прозвали. Уже выбежав из города, они поскидали пестрые наряды и откуда-то подоставали зеленые и бурые лохмотья. Сейчас, сидя у костра, они в своих защитных плащах почти сливались с кустами, выделялись лишь энергичные и жизнерадостные лица.
«Зеленые плащи» пили и пели медвежьими голосами, пока поодиночке не уснули прямо у пламени, не позаботившись его потушить.
Пленник по-прежнему сидел прямо и молча глядел в огонь.
– На вашем месте я бы что-нибудь съел, добрый сэр, – обратился к нему избранник Люс. – Мясо еще не остыло, эль у нас крепкий.
– Если вы предводитель этого сброда… – высокомерно начал юноша и запнулся, встретив взгляд стрелка.
– Да, я у них тут за главного, и не потому, что родился от породистых родителей, – холодно ответил «зеленый плащ». – Вы, добрый сэр, обучались у монахов, так ответьте мне на такой вопрос: когда Адам пахал, а Ева пряла, где был тогда дворянин?
– Вам угодно устроить тут богословский диспут о божественной природе власти? – несколько оживился юноша. Люс улыбнулась – и этому хрупкому ребенку непременно хотелось быть победителем, пусть даже в диспуте с носу на нос у догорающего костра. Это желание не то что было ей знакомо – оно было главным желанием всей ее жизни.
