– Да уж, прикольно! – хихикаю я. – Ладно, теперь моя очередь… Что получится, если скрестить ежа и ужа? – Нейтан мотает головой. – Полтора метра колючей проволоки.
Теперь его очередь фыркать. Но у него выходит совсем не отталкивающе. Размышляю:
– Почему никто больше не травит анекдоты? В детстве мы все время так развлекались.
– Да, сущая правда. Мама обычно заставляла рассказывать анекдоты ее друзьям, когда мы ходили в гости, – с любовью улыбается Нейтан. – Казалось, она считала меня домашним комиком. – Судя по его виду, он определенно не возражал. – У меня была книжка анекдотов про слонов, – внезапно вспоминает он. – Жуть просто. Как там… Вот, точно, почему слоны не пользуются компьютерами?
Я неуверенно качаю головой.
– Они боятся мышей.
Хихикаю.
– Почему слоны ходят на пляж с теннисными ракетками?
Нет, не знаю.
– Они надевают их на ноги, чтобы не провалиться в песок.
– Ужас! – хохочу я. Ну он и в ударе.
– Ладно, ладно, подожди. Чем отличается слон от рояля? – Пауза. – К роялю можно прислониться, а к слону нельзя прироялиться.
Я опять фыркаю и говорю:
– Эта – классная. Погоди, я сейчас тоже расскажу. Как впихнуть шесть слонов в седан?
– Давай уже, ожидание убивает, – улыбается Нейтан.
– Троих сажаешь назад, троих – вперед. А кто же поведет? Слон, у которого есть права категории Б.
– Фигня какая-то. – Смеется.
– А ты, что, стенд-ап комик, что ли? Вот, есть еще забавная.
– Давай.
– Погоди, вспомню, как там было. – Делаю паузу, пытаясь воссоздать историю в точности. – Итак, поздно ночью грабитель залезает в дом, думая, что там никого нет. Крадется на цыпочках, но застывает на месте, услышав громкий голос: «Иисус тебя видит». Потом все стихает, и злоумышленник продолжает пробираться дальше. «Иисус тебя видит», – снова рокочет голос. Грабитель останавливается как вкопанный – и тут замечает в темном углу попугая в клетке. «Это ты говорил, что Иисус меня видит?» «Да», – отвечает птица. Вор с облегчением вздыхает и спрашивает: «Это ты Иисус?» «Нет, меня зовут Кларенс», – говорит попугай. «Что за дурацкое имя для птицы, – начинает дразнить его грабитель. – Какой идиот назвал тебя Кларенсом?» «Тот же, что назвал ротвейлера Иисусом».
Мы оба хохочем. Нейтан валится на песок, и я украдкой бросаю взгляд на кубики его пресса. Старый розовый шрам извилисто тянется через живот, прямо под ребрами.
– Откуда это у тебя? – спрашиваю я.
– От серфинга. Ударился о камни, – отвечает он, возвращаясь в сидячее положение.
– Жесть! А вдруг бы головой стукнулся?
– Ну, тогда Сэм был бы круглым сиротой.
От этой мысли мне становится не по себе. Тихо говорю:
– Жаль, что так получилось с вашими родителями.
– Мне тоже.
Мы сидим рядышком и смотрим в открытый океан.
– Сэм больше не ходит купаться, – внезапно выдает Нейтан.
– После того, что случилось? – подсказываю я, хотя понимаю, что он имеет в виду.
– Ну да. С большими лодками проблем нет, но если что-нибудь поменьше. А вот – плавать… Он это ненавидит. Какое-то время мне тоже казалось, что я больше никогда не захочу встать на доску. Но я не представляю свою жизнь без серфинга.
Я смотрю на него, и от этого зрелища сердце словно разрывается пополам.
– Знаешь, Молли и Сэм скучают по тебе, – произносит он спустя минуту, глядя на меня, и шершавой рукой смахивает мою челку со лба.
– Я тоже по ним скучаю.
– Ты когда-нибудь собиралась вернуться?
– Прямо сейчас мне невыносимо думать, что придется снова уезжать из Австралии. Знаю, звучит слишком драматично, но жизнь в Англии видится сейчас такой далекой.
