- А ты?
- Использую их в клозете. Они в моем секторе мне никто.
Фролов зачерпнул ложкой суп и попробовал на вкус:
- А недурственно! В нашей столовке такое не подают. С первого уровня?
- Обижаешь? Собственные поставки от пищевиков. Ты бы и сам мог наладить для своих ребят. Было бы желание. Горизонтальные связи для станции необычайно важны. А ты зачастую их игнорируешь.
Василий обиженно отодвинул судок с супом:
- Ты знаешь мои принципы, Сергей!
- Это еще что такое, Вася? Ты хочешь со мной поссориться?
Прохоревич хитро улыбнулся. Один из сложившихся обычаев нового мира – нельзя отказать хозяину в угощении.
Пришлось Фролову доесть суп и приступить ко второму. Серому куску белковой массы.
- Вкус насыщенный. На курятину похоже.
- Экспериментальная партия. И вот об этом я хотел с тобой поговорить.
Фролов откинулся на диванчике. Похоже, что его ожидала неделя новых открытий.
6. 6. Оранжерея
Обычный сумеречный свет пасмурного дня под куполом воспринимался, как ослепительно яркий. Отодвинутые в стороны броневые щиты впустили внутрь станции стандартный для человека в прошлом дневной поток освещения. Долетевший от желтой звезды, он, казалось, в эти долгожданные часы пропитывал каждый сантиметр внутреннего пространства. Вселяя надежду на лучший исход и радуя душу.
Фролов пристально огляделся. Это было его давней привычкой. Снаружи исключительно собственная внимательность к деталям может помочь тебе выжить. А здесь лишь толстенные, чуть замутненные от времени стекла отделяли маленьких человечков от бушующей наверху смертоносной стужи. Фролов хмуро взирал на бледные, тщедушные тельца детей из младшей группы. В несколько рядов они лежали в одних трусиках на специальных стеллажах, что медленно крутились, как на аттракционе вверх-вниз.
Верхние ряды уже плавно опускались к основной платформе, чтобы вскоре освободить место для следующей партии. Старшие ребята готовились в этот момент в предбаннике, раздеваясь и примеряя темные очки. Такие возрасты уже приходилось делить на смены по полам. Но и они не блистали здоровьем. Худые, землистого цвета лица, впавшие глаза. Новое поколение родилось болезненным.
- Ты чего здесь?
Василий резко повернулся и наткнулся на холодный взгляд худощавой до нездоровья женщины. В обтянувшем тело рабочем сарафане она выглядела несколько воздушно и, как ни странно, привлекательно. Ведь мужчина отлично знал, что находится под тонкой тканью. Слишком хорошо и потому не мог быть беспристрастным.
- Завтра ухожу в Промку, - коротко заявил он.
Светлана неторопливо повернулась к партии детей, что полулежали на специальных гамаках отдельно. Бледные лица вкупе с черными очками на ярком свету делали их внешность странной и несколько гротескной.
- Почему именно туда?
- Есть обстоятельства.
- Опять эти ваши вечные секреты и тайны, - женщина вздохнула и подняла глаза, такие же холодные и тусклые, как "вечные лампы". - Посмотри на этих ребят. Разве скажешь, что им скоро десять лет? А ведь через пару месяцев им придется делать довольно взрослую работу, перелопачивать тонны водорослей, помогать в уборке и очистке фильтров, следить за порядком на уровнях и учить младших. Только хватит ли у них на это сил и здоровья?
Она замолчала, безмолвствовал и Фролов. Что он мог ответить? Его привычный оптимизм в последнее время то и дело натыкался на вот такой ледяной пессимизм, ставший необычайно популярным на станции. Как будто люди резко потеряли желание выжить и смирились с собственной незавидной участью. Как вирус эти мысли проникали в головы и поселялись там надолго.
