-
Вся в маму, которая тоже всех сторонится. Особенно мужчин.
Я
бросаю на Диму мрачный взгляд и поджимаю губы. Мирный разговор плавно скатился
на личности. Вполне ожидаемо. Радует то, что мы уже подъехали к нашей с Милой
многоэтажке, и Дима остановился возле подъезда. Места для парковки как всегда
не было, пришлось объехать детскую площадку, чтобы примкнуть к самому краю.
-
Нас не надо ждать, нужно будет еще за продуктами идти, поэтому, обратно
вернемся сами. Спасибо большое, Дима.
Я
улыбаюсь и торопливо вылезаю из машины – не хочу, чтобы он в очередной раз стал
что-то говорить в своей насмешливой манере. Или еще хуже – предлагать помощь. Я
тянусь к задней ручке двери, чтобы выпустить Анюту, но отдергиваю руку, как
ужаленная.
Внутренности
обдает холодом, и снова возникает забытое ощущение скованности: не могу и шага
сделать, ноги, словно приросли к земле. Дима заметил, что я не двигаюсь, и открыл
водительскую дверь:
-
Василиса? Все в порядке?
Но я
не могу даже пары слов сказать: язык прилип к нёбу, а горло пересохло. В голове
бьется одна единственная мысль: «какая же я идиотка. Нужно было оставить Аню
дома».
И
всё потому, что к нашей машине, набирая скорость, приближается черный джип.
Джип Черепа.
-
Пожалуйста, уезжай. – С трудом разлепляю губы, когда Дима выходит из машины и
смотрит на меня недоуменным взглядом, - увези Анюту с собой, скажи Валентине
Сергеевне, что я приеду чуть позже. Завтра. И, пусть ни о чем не волнуется.
- Не
понимаю, - он хмурит лоб, - что-то случилось? Ты такая бледная…
Вместо
ответа я отвожу глаза. А что тут скажешь? Джип подъехал вплотную и полностью перегородил
дорогу. Глохнет двигатель, а мне кажется, что вот-вот заглохнет моё сердце.
Теперь
разъехаться просто нереально, если только гнать прямо через детскую площадку,
наперерез. Но у Димы иномарка с низкой посадкой, и мы даже через бордюр
проехать нормально не сможем.
-
Какие люди! Давно не виделись, малышка!
Оглушительно
хлопает дверца, но я никак не реагирую на слова. Делаю вид, что мне не страшно.
За рулем джипа остался один мужчина, но два мордоворота вышли и идут навстречу
вальяжной походкой, сунув руки в карманы джинсов. Ну, просто двое из ларца.
Черепа нет, как обычно, он подослал своих людей. Вот только зачем? Что им опять
нужно?
-
Нехорошо молчать, когда с тобой разговаривают.
Качок
остановился напротив меня и изобразил что-то отдаленно похожее на улыбку. Второй
прошел вперед, и я с опозданием понимаю, зачем. Растерянный Дима даже не
успевает среагировать – мордоворот размахивается и бьет его кулаком в живот. Я
вскрикиваю и в испуге прикрываю рот: Дима молча сгибается пополам и прижимает
руку к животу.
Но и
этого им оказалось мало – удары сыпятся один за другим, глухие, сильные,
беспощадные. Дима падает на колени, его голова болтается из стороны в сторону, руками
он упирается в асфальт, но продолжает упорно молчать.
- За
что?! – я срываюсь на крик и смотрю с ненавистью. Даже сама не замечаю, как
глаза наполняются слезами, - за что вы так с ним?! Он же ничего не сделал!
- А
ты, я смотрю, время зря не теряла, нашла замену Лютому, да? – качок гадко
ухмыляется, его глаза становятся ледяными, - так это привет от него, не
ожидала?
-
Что-то не припомню, чтобы вы были друзьями. – Я зло прищуриваюсь, - насколько
знаю, все было как раз наоборот.
- Ты
бы за языком своим следила, а то, не ровен час, тебе его укоротят. На этого
мужика нам плевать, а вот ты… ты поедешь с нами. И это не обсуждается.
