Лыжня - страница 4

– Выкидывай! – радостно ответил ей Граф.

Из открытых тубусов полетели кружки, миски, варежки, остатки продуктов, какие-то железки… Я очень ждал, когда появится сама Личка.

Но появился Валька. Я не ожидал, но у него лицо было, как у местного. И на голове как будто тюрбан. Странная такая шапочка. Вид у Вальки был удрученный. Чувствовалось, что сегодня его одного мучает не похмелье, а просто усталость. Он явно заболевал.

– Валь, – спросила его Надежда, – может тебе антибиотиков дать?

– Не, – вяло отмахнулся Валька.

– Давай, – вмешался Граф, – Валентин, ты явно не в кондиции. В нашей ситуации лишним не будет. Лич, клади Цека!

В то утро я так и не увидел Лику, потому что Капец надел лыжи и двинулся прямо на меня.

Я решил отойти подальше и залечь спать, а когда проснулся, все вокруг было темным и серым. Облака опустились так низко, что не видны были уже верхушки средненьких сосен и даже тонких берез. К тому моменту, как я поел и пустился за моими подопечными, начал накрапывать мелкий дождь.

Я вышел на лыжню. В такую погоду верхние слои льда подтаивают, снег становится мокрым и налипает на лыжи большими комьями. Они шли впереди по очереди, постоянно меняясь. Это было понятно, потому что возле лыжни через каждые сто-двести метров был след от рюкзака и санок. Судя по всему, тропящий с разбегу налетал на проталину или лужу, за следующие десять шагов набирал на лыжи килограмма три мокрого снега, после чего бросал рюкзак, садился на него, снимал и очищал лыжи.

За день пройти им удалось немного. Пришло время удовлетворить мое любопытство. Я спрыгнул с лыжни, сделал круг и замер в каких-то двадцати шагах от людей. Грустный Валька сидел на рюкзаке и курил, прожигая варежку. Какой нескладный человечек! Анорака почти до колен, на голове – не шапка, а какой-то тюрбан. Странная внешность: удэгейские черты лица были разбавлены кем-то с далекого запада.

– Валентин! – тяжело выдохнул Виталик, – может тебе сразу ноги отрезать?

– Может, – грустно согласился Валька. Это еще больше взбесило Виталика.

– Ты зачем вообще в поход пошел? Да как тебя вообще Граф взял? У тебя же ноги кривые и мозгов нет! – почти в отчаянии кричал Виталик, в десятый раз за переход [10]скидывая рюкзак, – третью неделю тащимся последними!

Маленький удэгеец молча подал Виталику лыжу.

– Ты знаешь, что у меня остался один тросик[11]? Если ты и его порвешь, останется только реп[12], а он перетирается в три раза быстрее. Знаешь, что я тогда сделаю?

– В бубен дашь? – с надеждой спросил Валька.

– Нет, дружок. Я тебя прямо под елкой в жопу трахну. Потому что я еще ни с какой бабой наедине столько времени не проводил, как с тобой. А потом скажу Графу, чтобы ходили с тобой все по очереди. Отдам тебе 15 метров расходного репа, и разбирайся со своими лыжами сам. Как хочешь их к ногам приматывай.

Валька только вздохнул.

– Ты бы снял свои бахилы огромные. У тебя ботинки и так сорок шестого размера, вообще без лыж можешь идти! Не рассчитаны тросики на такой размер ноги! Поставлю я тебе тросик потуже, так щечки крепления не выдержат!

– Я хотел, но Граф запретил бахилы снимать. Говорит – ноги отморожу.

– Слишком доброе сердце у Графа.

Он заменил Вальке тросик и, не торопясь, пошел вперед. Валька подхватил рюкзак, догнал Виталика и сосредоточился на созерцании задников его лыж.

– Ну давай, потрещи мне про тигров.

– Я мало знаю…

– Нет уж, трещи давай. Хоть какое развлечение.