– Ох, нет, куда мне. М-м… Я Эва.
– Эва… Красивое имя, под стать вам. Я Фридрих. Можно просто Рих. – улыбнулся парень.
– Приятно. – кивнула девушка и вернулась за столик.
***
1890 год.
Девушка сидела в зале и играла на фортепиано, когда зашел отец.
– Эвтида. Есть новости. – сказал он.
Блондинка завершила мелодию, сыграв последние ноты, и встала.
– Какие же? По твоему лицу и не понять, хорошие или нет.
– И та, и та. Плохая – Ганс рассказал мне, что ты снова заводила разговор о суфражистках. Мне непонятно, откуда в твоей голове мысли о том, что их деятельность положительно влияет на устои нашего общества? С чего взяла, что они добьются успеха? Зачем?
– Отец… А что плохого в том, чтобы позволить женщинам наравне с мужчинами голосовать, заниматься тем, чем хотят они, выходить замуж по любви, а не за того, за кого отдадут родители?
– Потому что женщины – не наравне с мужчинами. Жаль, что тебе приходится объяснять это, словно маленькой девочке. В свои годы ты должна быть осмысленной.
– Но я не…
– Нет. Слушай меня. К этому разговору мы еще вернемся, и, надеюсь, последний раз. Я дал тебе образование, ты посещаешь торжественные мероприятия иногда в одиночестве, ты вольна купить, что понравится. Потому что я – отец – обеспечиваю тебя, твоего брата, твою матушку. Несчастна ли она от того, что ей не приходится работать? Если так пойдет и дальше, я не позволю тебе даже приближаться к новостным газетам, чтобы не читала лишний раз об этих… суфражистках.
– Они за это и борются – за право выбора. Ты стал жесток.
– Эвтида! Перейду к следующей новости. Помнишь мистера Лейза ведь? Его сын немного старше тебя. И они приехали на смотрины.
– На смотрины? Что это…
– Мистер Лейз-мадший готов на тебе жениться.
– Что? Но я не… Я не готова! Я его даже не знаю толком. И ему ведь двадцать пять! Для меня это большая разница…
– Перечить будешь? Что случилось с моей дочкой?
– Отец… Прошу, позволь мне самой выбрать себе мужа. И не выходить замуж в восемнадцать!
– Глупости говоришь. Где твое воспитание, Эвтида? Ты меня позоришь!
– Почему же Ганс не женат? Он старше меня.
– Ему я тоже подбираю хорошую партию.
– Партию… Мы для тебя разменная монета, чтобы укреплять свои связи? – решила сдерзить девушка: совершенно несвойственное ей поведение.
– Довольно! Не смей со мной так разговаривать. Переоденься и выходи в беседку в саду. Сейчас же.
– Отец…
– Я сказал: сейчас же!
Не желая больше ничего слушать, мужчина развернулся и направился к выходу. Эвтида задумалась, опечаленная. Она посмотрела на фотографию, которая стояла на камине: на ней были запечатлены родители и она с братом. Счастливые, хотя и не улыбались. Фото было сделано около четырех лет назад. И сейчас блондинка не понимала, отчего ее отец стал настолько строгим, ведь раньше его характер был другим, да и обстановка в семье сейчас ухудшилась. Появилось больше контроля, меньше свободы, родители, бывало, ссорились… Отец стал относиться к ней, словно был чужим человеком и позолял себе грубости в ее адрес, и ругал, когда получал пререкания в ответ. Эвтида мечтала, чтобы все было как раньше, когда в поместье царили любовь и взаимоуважение, а не страх.
Девушка переоделась и вышла к большой беседке. Там ее отец, мать и мужчины из семьи Лейз пили чай, что-то обсуждая.
– Ох, вот и наша красавица! – радостно сказал отец, словно несколько минут назад не критиковал дочку в грубой форме. – Эвтида, это – мистер Джейк Лейз.
