М. А. Шолохов на родине Альфреда Нобеля - страница 7
Прими мои горячие пожелания и быстрее приезжай еще. Я верю, Ты скоро приедешь еще раз.
Преданная Муа[12]
Через некоторое время через посольство Михаил Александрович ответил на это теплое дружеское письмо:
Дорогая Муа Мартинсон!
Я получил Ваше теплое письмо и был весьма обрадован тем, что Вы помните о наших кратковременных встречах, а стало быть, и обо мне. Прошу извинить меня, что я промедлил с ответом: поездка в Норвегию, Данию, а также все официальные встречи помешали мне откликнуться на Ваше письмо своевременно. Покидая Швецию и унося на сердце некоторую грусть от того, что я побывал в Вашей стране 22 года назад, и вновь покидая ее, возможно, навсегда (как видите, – стариковские настроения не чужды не только той, с которой я когда-то давно, молодой и неуклюжий, танцевал вальс), – я хочу заверить Вас, что слежу за Вашим творчеством, глубоко ценю Ваш своеобразный талант, хотя и не особенно верю в писательский талант женщин вообще. Вы в данном случае для меня – приятное исключение, а потому и желаю Вам здоровья, успехов в писательском труде и самого несбыточного: сохранить свежесть восприятия и очарование женственности на долгие годы.
P.S. Глубоко сожалею, что не пришлось увидеться ни с Вами, ни с Вашим бывшим мужем, Харри Мартинсоном. Обнимите за меня Вашего сына, призванного в армию, и передайте ему мой отцовский привет и сердечное пожелание счастья.
Искренне Ваш
М. Шолохов
2.7.57.»[13]
Свое первое после войны пребывание в Швеции Шолохов завершил поездкой по районам средней Швеции. Писатель побывал, в частности, на хуторе Альбрехтаторп в гостях у 66-летнего фермера с типичной шведской фамилией Карлссон. Шолохов подробно интересовался проблемами шведских крестьян, их бытом. Знакомство с хозяйством обычно заканчивалось кофепитием.
Из Швеции Шолоховы направились в соседнюю Норвегию. А через полгода я получил в Стокгольме письмо:
Мой дорогой Евгений Потапович!
Множество ножей, закупленных при твоей любезной помощи, разошлись «аки дым курильный», и я, как это тебе ни покажется странным, остался без единого ножа. Русская душа, и тут я с собой ничего не мог поделать… Мало того, еще не всех «ублаготворил», такая участь постигла не только ножи…
От поездки к вам у меня осталось 200 крон, и я очень прошу тебя, сынок, купить на них и при помощи Федора Тарасовича возможно скорее переслать мне нижеследующее:
1. Два перочинных ножа. Из них один такой, какой подарил тебе, а второй подлиннее, у которого лезвие закрывается после нажима на определенное место рукоятки.
2. Пять ножей с пробковыми ручками.
3. Три мужских, т. е. не малых размеров, финки. Из них одну лапландскую, с широкими ножнами.
4. Один или два охотничьих свистка.
На остальные Мария Петровна просит купить ей кофе в банках, который при заварке растворяется без осадка.
Вот и вся моя покорная к тебе просьба.
И я, и М.П. часто и тепло вспоминаем тебя и твою милую жинку. Крепко обнимаем вас обоих и желаем всего, всего доброго!
Твой Шолохов
Москва. 6.12.57
P.S. Черкни хоть несколько слов о своем житье-бытье стокгольмском и передай мой дружеский привет тем, кто меня знает».
Шолохов уехал. А через полтора года он снова мощно заявил о себе в Швеции и других странах мира: в кинотеатрах появилась экранизация «Тихого Дона» в трех частях, сделанная советским кинорежиссером Сергеем Герасимовым.
Первыми за экранизацию «Тихого Дона» сразу после выхода первой книги романа взялись режиссеры О. Преображенская и И. Правовов. Но их возможности были сужены двумя обстоятельствами: во-первых, кино было еще немым, во-вторых, режиссеры были ограничены рамками только первой книги. Но прекрасная игра таких блистательных артистов как А. Абрикосов (Григорий) и Э. Цесарская (Аксинья) обеспечили успех фильму.