Показалось, я ослышался.
- Я не хотела говорить, чтобы ты не портил мне рабочий настрой, - призналась модель, - но завтра я работаю на эксклюзивном показе капсульной коллекции белья. Это хорошие деньги, Никита.
Мне не хватало кислорода.
- Я мало обеспечиваю тебя?! Завтра новый год, у тебя маленькая дочь! Ты променяешь всё это на демонстрацию трусов?!
Во фразу я вложил всю злость и обиду. Есения подскочила.
- Меня?! Да ты до сих пор не женился на мне. Завел ребенка, чтобы привязать меня дома?!
Я тяжело дышал.
- Пока я не запустил бизнес, было не время…
- Конечно! – звонко перебила меня Есения. – Ты приобретал дело до брака, чтобы потом вдруг не делить!
- Да о чем ты?.. – я качал головой. – Ты не понимаешь, я влез в большие долги. Тогда я играл, случись чего… В конце концов я ушел из спорта не просто так. Счастье, что травма не оказалась критичной для нормальной жизни! Я не хотел вешать на тебя свои кредиты.
Есения смотрела невозмутимо.
- Но ты давно их выплатил.
Я молчал, крыть было нечем. Есения подарила мне долгий взгляд с укором, но тоже больше ничего не сказала. Девушка скинула махровое полотенце, отвернулась от меня и прошла к гардеробу, видимо, ища сорочку. Я проследил глазами за идеальным телом, к которому давно не прикасался. Может, завалить невесту на шелковые простыни и заняться сексом от души? Физическая близость реанимирует близость духовную? Я посмотрел на нежную упругую попку.
- И вообще, я не понимаю, зачем ты полез в эту торговлю? – Еся уже оделась в ночное платье. – Занимался бы своим делом. Хоккей приносил больше денег, а скоро бы тебя начали узнавать на улицах. В итоге ты ушел и остался популярен лишь в узких кругах. И зачем вообще всё это было?
Модель мягко опустилась на постель, выдавила на ладонь каплю крема и принялась смазывать им точеные ножки.
- Ты знаешь, что я физически не мог больше продолжать играть. На чьи бы плечи я лег, сделавшись калекой?
Но Есения лишь поморщилась.
- Отговорки, - заявила она, - нет в тебе спортивного духа, Ледянский.
Разговор не шокировал, она и раньше меня подстебывала. Но я вдруг понял, не хочу что-то доказывать. Почувствовал не азарт, как прежде в минуты, когда моя женщина дула губки. Я ощущал лишь усталость.
- Спокойной ночи.
Я взял свою подушку и прикрыл за собой дверь спальни. Все равно мы сейчас ни до чего не договоримся, да и обсуждать нечего. Я спустился вниз.
Маме все же удалось уложить Лялю. Родительница засела на кухне с чашкой чая и пирожным, попутно болтала по телефону с кем-то из друзей. Мой отец остался один в их трехкомнатной квартире и связывался с нами не особенно часто. Он всегда был отстранен от семьи. Порядочный человек, не имел вредных привычек и всю зарплату преподавателя института физкультуры приносил в дом. Однако мной и сестрой вообще не занимался. Разве что привел в спорт, сдав на руки тренерам.
Возможно, поэтому я так хотел детей, не знаю. Я не силен в психологии. И может, потому наши с Есенией отношения изменились, что я так напористо хотел ввести в наш мир третьего. Мы жили вместе пять лет, и мне вдруг стало душно. Все вокруг казалось искусственным – успех, деньги. Я посмотрел вокруг, увидел семьи друзей и задался мечтой взять на руки своего малыша. Но тут выяснилось, что у Еси проблемы… После кропотливых обследований доктор выдал вердикт – Есения не сможет сама выносить ребенка.
Я взялся разрабатывать идею сурмамы, хоть и не особо верил в ее успех. Закон не защищает генетических родителей ребенка. Суррогатная мать в любой момент может отказаться от передачи малыша в семью и забрать его себе. Я начал пробивать информацию из простого упорства. Через знакомых Еси нашел клинику. А когда увидел фото Евы, всё встало на свои места. Глядя в ее темные глаза, я понял – ей я доверяю. Почему, не понимаю до сих пор.
