Он затих, и лишь раздавалось его хриплое дыхание, кожа приобрела серый оттенок, а сухие губы я все чаще промакивала влажным платком. Такой мужчина и какой, интересно, красотке достался? А мне вот с красавцами не везло. Первый, еще в земном мире, бросил и уехал в Москву. Для принца Эвана я не слишком респектабельна, а Рон даже ни разу не смотрел на меня как на привлекательную девушку. Для него я всего лишь работа. Не везет мне в любви.
Телохранитель застонал, и я обругала себя за мысли. Здесь раненый страдает, а я все про любовь. Если Лили через пять минут не вернется, пойду сама искать Дору.
Но Лили пришла и не одна. Я не успела встать с дивана, как сенешаль оттолкнула меня. Сигаретный дым окутал мужское тело, проник в нос, и Рон глубоко его вздохнул.
– Помогите раздеть, – коротко велела Дора, и мы с Лили принялись осторожно снимать с телохранителя одежду. Рон застонал, когда рубашку расстегнули и полы отвернули в стороны. Слева зияла огромная рана.
– Убила бы, – проворчала Дора и попросила принести бинты и кипяченую воду. Лили побежала выполнять приказ.
– Через два дня мы должны будем уехать… жаль, что господин Дайсон не сможет, – вздохнула я, помогая Доре снять рубашку.
– Сможет, – усмехнулась сенешаль. – Еще как сможет. Мадлен, трогать его сейчас нельзя. Я забинтую рану и подлечу его магией. Рону надо хорошо выспаться, и завтра он будет, как огурчик.
– Конечно, пусть остается. – Но, если честно, не особо-то верилось. Такие раны не заживают за одну ночь.
Вскоре Дора ушла, я отправилась принять ванну, а Лили осталась приглядывать за Роном. Запах дыма смылся с волос только со второго раза. Одежду я бросила в стирку и с удовольствием надела нежно-розовую сорочку и мягкий халат.
– Ну как он? – поинтересовалась у Лили, которая влюбленными глазами смотрела на телохранителя, устроившись на полу.
– Вроде все хорошо, господин крепко спит. – Она прислушалась к биению мужского сердца и прошептала. – Спокойно дышит, больше не хрипит.
– Лили, надо отнести грязную одежду в стирку, я посижу с господином Дайсоном.
Лили грустно вздохнула, но подчинилась. Я же сходила за вязанием и, пододвинув кресло к дивану, стала работать крючком. Получалось что-то странное, крючок вместе с белыми нитками цеплял черные, впервые видела такие, и они выходили из тела Рона. Странный рисунок появлялся, похожий на крылья.
Я уже давно заметила, что во время вязания не стоило считать стежки, пальцы сами интуитивно подбирали рисунок. Единственное, труд хоть и успокаивал, но отнимал много сил. Поэтому вскоре я ощутила усталость. Зато Рон спал глубоким здоровым сном. Кожа хоть и была бледнее обычного, но на щеках появился легкий румянец, синева с губ прошла. У Рона были красивые, четко очерченные губы. Во сне они слегка приоткрылись, мышцы лица расслабились, и сейчас телохранитель не выглядел таким пугающим.
Лили вернулась с подносом, где стоял чайник, две кружки и полная тарелка печенья.
– Я и господину взяла… вдруг захочет пить. – Девушка смутилась.
– И правильно, – улыбнулась я. – Лили, вроде спокойно, пойду я отдыхать, – не выдержала и широко зевнула. Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и я сразу провалилась в сон, едва голова коснулась подушки.
Ронор
Еще прежде чем открыть глаза, Ронор догадался, где находится. Чистый, как роса, запах Мадлен витал в комнате. Он сделал глубокий вдох, замирая, прислушиваясь. Тишина, слышно лишь сопение служанки на полу возле дивана, а Мадлен крепко спала в спальне.
