– Вот здесь, – сказал Пилгрим, тыкая ее пальцем в спину. – Напротив твоего сердца, Вальма.
Сиклифф повернулась и пристально посмотрела на него, слегка прищурившись. Хэчетт уставился на нее, открыв рот, а Малмсли заулыбался. Пилгрим слегка побледнел.
– А ты чувствуешь, как оно бьется? – тихо спросила Сиклифф.
Пилгрим судорожно сглотнул.
– Если я чуть подвину руку… да, – выдавил он.
– Да бросьте ерунду болтать! – возмутилась Соня Глюк. – Никого вы так не убьете. – Она прошагала к Гарсии и остановилась рядом с ним. – Правда, Гарсия?
Тот невнятно хрюкнул. Он, в свою очередь, пялился на Вальму Сиклифф.
– А откуда убийца знала, в какое место втыкать кинжал? – спросила вдруг Кэтти Босток. Она размалевывала свой холст, нанося фон.
– Может, мы сами попробуем? – вызвался Хэчетт.
– Пожалуйста, – пожала плечами Трой. – Только отметьте положение подиума, прежде чем передвинете его.
Бейсил Пилгрим обвел мелом контуры подиума, потом с помощью Ормерина перевернул его. Остальные сгрудились вокруг них, с интересом наблюдая за манипуляциями молодых людей. Определив по обрисованному мелом силуэту, где находится сердце, Ормерин нашел проекцию этой точки на обратной стороне помоста.
– Вот, смотрите, – сказал француз. – Ревнивая жена воткнула кинжал вот сюда.
– Но как она проткнула доску? – полюбопытствовал Бейсил Пилгрим.
– Лезвие можно просунуть в щель между досками, – неожиданно сказал Гарсия, не отходивший от своего окна.
– Ну и что? Тогда кинжал вывалится, если надавить на него сверху.
– Ничего подобного. Могу показать.
– Только не сломайте кинжал и не повредите подиум, – попросила Трой.
– А, усек! – взвился Хэчетт. – Кинжал ведь у основания толще. Доски его притиснут. Да, значит, так и вправду можно кого-нибудь укокошить. Спорней, может?
– Боюсь, что мне это не слишком интересно, – покачал головой Малмсли.
– Давайте попробуем, – загорелся Пилгрим. – Можно, мисс Трой?
– Да, давайте! – захлопала в ладоши Филлида Ли. Затем, перехватив взгляд Малмсли, сконфузилась. – Люблю кровавые сцены, – с деланной беззаботностью улыбнулась она.
– Очень уж грязный этот помост с изнанки, – поморщился Малмсли.
– Ах, какая жалость, если вы испачкаете свой хорошенький зеленый передничек! – хихикнула Соня.
Вальма Сиклифф звонко расхохоталась.
– А я и не собираюсь ничего делать, – развел руками Малмсли. – Гарсия предложил – пусть он и пробует.
– Валяйте, ребята! – потер руки Хэчетт. – Ставлю пять бобиков[6], что эта фигня сработает. Ей-ей сработает. Сущая динкуха[7].
– Что все это значит? – изумилась Сиклифф. – Вы должны непременно обучить нас своему диковинному языку, Хэчетт.
– Запросто. – Глаза у Хэчетта разгорелись. – Из вас выйдет динковая асси.
– Асси? – изогнула брови Трой.
– Ну – австралийка, – пояснил Хэчетт.
– Боже упаси! – возвел глаза к небу Малмсли. Соня хихикнула.
– Вам что, не нравятся австралийцы? – вызывающе спросил Хэчетт, выдвинув челюсть.
– Не особенно.
– Тогда вот что я вам скажу. У нас в Асе… в Сиднее даже начинающие натурщицы способны усидеть в любой позе больше десяти минут кряду.
– Подумаешь, – фыркнула Соня. – Судя по твоей мазне, тебе от этого проку мало.
– И перед учениками они своими жоп… задницами не вертят.
– Должно быть, такие физиономии им не по вкусу.
– Хватит, Соня! – жестко оборвала их перепалку Трой. – А вы, ребята, если хотите проверить свою гипотезу – поспешите. Через пять минут мы снова начинаем работать.
