– Всенепременно, – стражник кивнул, отступая в коридор. – Разумеется, вместе с вашим отказом подчиниться прямым указаниям сил охраны правопорядка. Честь имею!
Прикрыв за собой дверь, он затопал вниз по лестнице. Я в третий раз вытянулся на кровати и застонал от бессильного гнева – чёрт, да что же это такое?!
Минут через десять, когда я доедал остывающую котлету, вернулась моя подопечная и сразу стала рассказывать мне что-то про доктора, про хозяина и ноги его жены. Я отодвинулся от окна, пропустил туда Димеону и усадил её ужинать. Громко сетуя на то, что есть такое нельзя, девочка всё же решилась снять пробу. Я лежал у стены, слушая её причитания между причмокиваниями, и думал о том, что я, маг, не могу придумать, как выпутаться из такой бытовой ситуации, а денег, что мне были выделены по проекту, хватит меньше, чем на неделю жизни в большом городе, и тогда придётся либо что-то придумывать, либо брать из своих, что тоже не очень-то хорошо, потому что зарплата ещё ой как нескоро, а квартплата как раз-таки скоро. Хотя, с другой стороны, если жить мне придётся в Сказке…
– Эй, ты чего такой грустный? – через пелену этих невесёлых мыслей долетел до меня голосок нимфы.
Я посмотрел на неё – на то, каким искренним участием и тревогой наполнилось её лицо, – и вдруг решил сказать прямо:
– Пока тебя не было, приходили солдаты.
– Солдаты?
– В этом городе они ловят преступников.
– А.
– Они хотят, чтобы мы ушли.
– Но мы не можем уйти! – щёки девочки вспыхнули. – Мы ведь не уйдём, Даффи?
– Пока – нет, разумеется, – поспешил я успокоить наивное создание. – Но если они будут настаивать, нам всё же придётся…
– Я не уйду, – насупилась целительница. – Я должна нести слово Фериссии! Я могу… Я буду сражаться!
– Нет! – закричал я так громко, что сам чуть не оглох от своего возгласа, а какая-то ворона, сорвавшись с дерева за тёмным окном, полетела прочь, обиженно каркая. – Нет, Димеона, этого делать нельзя, ни в коем случае нельзя…
– Но разве… Разве ты мне не поможешь? – неуверенно спросила девочка.
– Послушай меня, Димеона, – я прикрыл окно и теперь старался говорить тихо. – Помнишь плохих людей, от которых мы убежали? Их было мало, но они были сильнее меня. Здесь людей очень много – намного больше, чем там, у нас с тобой не хватит пальцев на руках сосчитать, сколько их. Если они все разозлятся на нас – а они разозлятся, если ты будешь с ними сражаться, – мы с тобой не продержимся и пары минут. Нас или убьют, или отправят в тюрьму. Поэтому я говорю тебе, Димеона: ни в коем случае нельзя с ними сражаться, иначе ты дашь им повод отправить тебя куда им заблагорассудится, понимаешь?…
Я взглянул в лицо нимфы – и осёкся: на глазах девочки стояли слёзы.
– Но моя Миссия… Слово Фериссии… Даффи… Что же мне тогда делать?! – чуть не плача, спросила она.
Я обнял её, как ребёнка.
– Ну-ну-ну, Димеона, – сказал я, гладя её по спине. – Что ж ты плачешь? Пока нас ещё ведь не выгнали, а если прогонят из этого города, мы просто уйдём в другой, понимаешь?
– Правда? – с дрожью в голосе спросила она.
«Где нам придётся начинать всё с начала», – добавил я про себя.
– Правда, девочка, правда. Ты поела? Ну, вот и всё, вот и не плачь, ложись спать под одеялком, а я на полу лягу, – приговаривал я, запирая дверь и укладывая девушку в постель – за окном быстро темнело, а свечу хотелось бы приберечь.
– Даффи?
– Что?
– А можно я завтра про Стурцию им расскажу?
