– Так будет лучше, – удовлетворённо сказал Ирбран.
– Я не собирался вас обманывать! – воскликнул я. Браслет наверняка был каким-то устройством для слежки. – Это совсем не нужно! Клянусь!
– Не люблю полагаться на клятвы – особенно если человек меня уже разок обманул, – сказал доктор. – Браслет довольно прост, юноша. На нём руна замка, чтобы снять его мог только я. И всё.
Я поднял руку с браслетом. Не удержался и спросил:
– Тогда зачем он?
Доктор улыбнулся.
– Руна замка не совсем обычная. Она очень хорошо пьёт время. Любое. Может впитать более полувека. Любое заклинание, которое ты попытаешься применить, вначале начнёт наполнять браслет. И только когда он насытится, ты сможешь колдовать.
– Значит, я не смогу колдовать! – возмутился я.
– Верно! – совсем уж развеселился доктор.
– Это не нужно, я не собираюсь вас обманывать, – сказал я. – Но, если так хотите… хорошо, я сейчас схожу за амулетом.
– Ты не понял, юноша, – сказал доктор. – Я решил не отпускать тебя. Точнее, я отпущу тебя через пару часов, когда мы немного повозимся с твоей головой и я буду уверен в послушании.
Я отступил от доктора на шаг. И попытался, рефлекторно, вызвать руну Турс. Влил в неё без малого час.
Моё время ухнуло куда-то в глубины чёрного браслета.
– Ты как-то изменился в лице, – сказал доктор. – Попробовал? Всё работает?
– Отпустите меня, – я оглянулся и схватил с заваленного предметами лабораторного стола нож – длинный хирургический нож с зазубренной кромкой. – Я и так всё верну, я же сам пришёл!
– Скорее всего, но предпочитаю быть уверенным, – сказал доктор. – Бери его, девочка.
Где пряталась чешуйчатая тварь, я так и не понял. Может, под столами, а может, за шкафами с колбами. Но подскочила она ко мне мгновенно. Одной рукой сжала горло, заставляя согнуться в три погибели, другой вывернула за спину руку, так, что державшие нож пальцы разжались. И потащила к свободному столу.
Мной овладела паника.
Я рвался из её лап, пинался, пытался упасть на пол. Но мелкая тварь ухитрилась пережать мне горло так, что я задыхался и в глазах потемнело. А мои удары и пинки её совершенно не волновали.
Учитывая, что она вытерпела ночью, нечего было и надеяться победить её голыми руками. И уж тем более рассчитывать на пощаду.
– Доктор Ирбран! – прохрипел я. – Если вы… не отпустите… я скажу всем, что амулет принадлежал…
Тварь сильнее придавила мне горло, и я замолчал. Но при этом она остановилась и выжидающе уставилась на Ирбрана.
Доктор подошёл и сочувственно посмотрел мне в глаза.
– Да ты совсем простак, мальчик. Вот теперь у меня даже нет выбора. На стол его, девочка!
Полупридушенного, меня забросили на стол – и доктор быстрыми движениями затянул на руках и ногах кожаные петли. Те были жёсткие и заскорузлые, словно не раз намокали. И не в воде.
Тварь что-то прорычала.
– Ну хорошо, раздень его, – добродушно сказал доктор. – Всё равно одежда запачкается…
Он отошёл к своим лабораторным шкафам, а тварь запрыгнула на стол. Заглянула в лицо своими человеческими глазами.
Как она собирается меня раздеть? У меня руки и ноги привязаны к столу!
Тварь протянула лапу и острым когтём вспорола сюртук, от воротника и по рукаву, к обшлагу.
– Она предпочитает, когда пациенты голые, – сказал Ирбран. – Любопытство, полагаю. С одной стороны, нам это не очень важно, я пока не собираюсь тебя оперировать, но брызги крови неизбежно будут, и тошнить тебя тоже станет, а ещё ты непременно обделаешься.
