– Со мной в соцсетях связалась одна женщина и сказала, что люди, которых я до вчерашнего дня считала родными родителями, таковыми мне не являются. Удочерили, когда была совсем маленькой. Вот еду к ней, чтобы все выяснить.
Дальнобойщик снял кепку и задумчиво потрепал слежавшиеся волосы.
– Врешь? – недоверчиво прищурился он, напяливая кепку обратно.
– Нет, – помотала головой Ева. – К сожалению, это правда.
– А поговорить с родителями?
– Они бы мне не сказали. Я-то их знаю. Особенно отец.
– Ну, хорошо. А почему не самолетом или поездом? – с подозрением спросил он.
– Отец мой… – она вздохнула. – такой человек, что наверняка поднял всех на уши, и полиция будет искать в первую очередь в аэропортах и на вокзалах. Он – человек хороший, но уж больно любит, чтобы все под контролем было. А так… улыбается даже. Иногда.
Водитель молчал, выражение грубого обветренного лица было задумчивым. Ева в очередной раз потянулась к дверной ручке.
– Ладно, проехали. Нет – так нет.
– Подожди!
– Жду.
– А этой женщине можно верить? Вдруг это шутка какая-то?
– Нет, – она покачала головой. – Не могу объяснить почему, но я ей сразу поверила.
– То есть звонит какая-то там мадам и…
– Пишет. Были только письма.
– Тем более! Ты ее в глаза не видела! Может, она сумасшедшая? Или хочет насолить твоим родителям?
– Вот и проверю, – улыбнулась Ева, глядя на него серьезными глазами человека, который все давно решил и с намеченного пути сворачивать не собирается.
– Ну, допустим, это правда. Ты узнаешь, кто твои мать и отец, а дальше что?
– Дальше – не знаю, – честно призналась она. – По обстоятельствам. Хочу в глаза матери глянуть. И отцу.
Он снял кепку и бросил на широкую приборную панель. Побарабанил пальцами по рулевому колесу, глядя вперед.
– Жизнь, – наконец философски изрек он, нажимая на педаль и выворачивая руль. Ева с облегчением выдохнула.
Он протянул ей ладонь.
– Ехать нам долго, поэтому надо познакомиться. Стас.
– Очень приятно, – она пожала здоровенную руку. – Ева.
– Хорошее имя, – засмеялся он. – Адам-то имеется?
– Пока нет, – в тон ему ответила она. – Но все еще впереди.
Они ехали неделю, останавливаясь в придорожных гостиницах, где снимали два номера, утром завтракали за одним столом и снова отправлялись в путь. К несказанному удивлению Стаса, их никто не останавливал. Ни разу, словно кто-то старательно отворачивал глаза постовых от его фуры. Он даже признался, что такое с ним в первый раз, и он сэкономил кучу времени, денег и нервов. Удачно миновав самый жадный, в его понимании, пост, он сделал вывод, что это знак свыше – когда делаешь благое дело, помогая кому-то, то все на твоем пути тебе тоже помогает. Или хотя бы не мешает.
На седьмой день он высадил Еву у указателя и, категорически отказавшись от денег, помахал рукой на прощание. Ева долго смотрела вслед мигающей габаритными огнями тяжелой фуре, мысленно желая Стасу того, о чем мечтает каждый водитель: ни гвоздя, ни жезла. Выражение это, кстати, она услышала от него же. Вообще, словоохотливый Стас многое ей рассказал про дальнобойщиков, из чего она сделала вывод, что не такая уж она и романтичная, эта дорожная жизнь.
Ева подхватила рюкзак и не спеша пошла в сторону остановки. Спросила у бабушек, торгующих вареными яйцами и пирожками, доедет ли она до Странногорска, и, получив утвердительный ответ, купила пару пирожков. В Странногорск Ева приехала уже поздно вечером.
