– Я не нарочно. Простите.
– Дашь ему, дитя, настой из семи трав… – Невидимка снова заговорила спокойно и даже как-то обречённо, что ли. – Ты готова, дитя?
– Нет! – вот тут уж рявкнула я. Но вопрос оказался риторическим, потому что я не смогла больше произнести ни слова, мне будто кляп вставили, и всё, что я могла делать – лишь мычать.
Двигаться мне не позволили: туловище моё обвили невидимые лианы, и единственное, чем я могла шевелить – пальцами на ногах. Невелика свобода, но я хотя бы знала, что тело по-прежнему подчинялось мне. Ну, почти.
Будто сразу отовсюду стал доноситься шёпот, от которого дыбом встали волосы – настолько замогильно он звучал:
– Отдаю тебе, дитя, силы свои, знания свои. Береги их и передай следующей. Призови её, как и всех нас ранее, из мира другого. Ту, что, как и все мы, жизнь готовы посвятить растениям, дабы излечивать хвори людские и не людские. До самого вздоха своего последнего неси исцеление страждущим.
«В смысле, до последнего вздоха?!» – внутренне ужасалась я. – «Не надо до последнего вздоха!»
Но, разумеется, меня никто не слышал. Зато я наконец увидела ту, что всё это время со мной разговаривала. Она так и не стала плотной, как мы с кошаком, но теперь и вправду походила на привидение. И меньше всего я предполагала, что Травница окажется не древней старушкой, а писаной красавицей с длинными золотистыми волосами, ресницами-опахалами и длиннющими же ногами, чьё совершенство не скрывало простое, перевязанное плетёным поясом, льняное платье в пол. Кого-то мне она напоминала… Да ладно! Почти один в один с той топ-моделью, из-за которой я и попала сюда, не знаю куда. Сходится: точно мои память и фантазия объединились против меня, определённо это они надо мною издеваются. То есть, я отныне буду встречать тех, на кого мне довелось обратить внимание в реальной жизни? Тогда у меня есть целый список из актёров на этот случай. Можно мне гарем из красавчиков?
Но я уже уяснила, что сюжет фильма, где главная роль досталась мне, я не выбираю.
– Остерегайся Тора, дитя…
И это было последнее, что сказала мне умирающая Травница. Подарив мне прощальную улыбку, она прикрыла глаза, подняла руки вверх и, превратившись в столб света, взмыла прямо в небеса через так и не раскрывшийся потолок. Путы, сдерживавшие меня, мгновенно ослабли, и я снова могла говорить, вот только совсем не хотелось.
Пусть мы и не были толком знакомы, я даже имя Травницы не знала, и почти со стопроцентной вероятностью её придумал мой мозг, мне её было по-настоящему жалко. В отличие от меня, она, похоже, действительно любила то, чем занималась. Что ж, надо, наверное, как-то почтить её память.
И только немного погодя, когда мы с котом завершили минуту молчания, растянувшуюся на десять, до меня вдруг дошло, что имя-то мужское очень уж знакомое. Неужто организм так мстит мне за то, что я его целую неделю в прошлом месяце мучила марвеловскими фильмами? А что ещё он придумает? Главное, чтоб тут Чужой не объявился, а то я иногда и ужастиками на ночь глядя балуюсь.
– Она что… того? – Кот поднял на меня свою растерянную морду. – Точно – того?
– Точно, – подтвердила я со вздохом.
Вместе с Травницей исчезло и сено, и на полу остались лежать только вилы. Впрочем, против я не была – вполне себе неплохое оружие, если что. Да и вообще, все эти садовые инструменты очень даже сгодятся для защиты, я же не знала, какой мир мне достался в подарок от шишки на голове.
