Магические очки - страница 6

«Любопытно знать, куда спешат эти экипажи? Теперь уже десять часов.» И в эту минуту новая надпись очутилась перед его глазами. Он читал:

«Эта компания торопится на бал к одному фабриканту, живущему на даче. Он построил заведение в долг, заложил в частные руки, и вдруг фабрика сгорела. С великим трудом открыли, что пожар случился нечаянно и честный фабрикант разорился совершенно. Совестливый немец отдал залогодателю пустую землю и обгорелые бревна, и имея на руках значительную сумму денег, теперь угощает своих покровителей и тех добрых людей, которые помогали ему в этом невинном приобретении».

«Признаюсь, – сказал испытатель, – это удивительно, и новое средство к обогащению. Однако ж мне странно, что пирушка начинается так поздно. Если гости соберутся к десяти часам, то наверное поедут домой лишь в восьмом часу утра. Впрочем, тут нечему удивляться: есть люди, подобные летучим мышам; последние, чтоб скрыть свою гнусность, избегают света, и показываются только в темноте. Пойдем далее в город… А! я слышу с левой стороны улицы множество голосов; точно басы, тенора и дисканты поют застольную песню.» – Он подошел ближе, увидел винный погреб; дверь перед ним отворилась, и Розальм остановился в удивлении.

Человек до тридцати различных сословий находились в погребе; дюжина из них вокруг стола, наполненного бутылками и стаканами, пели и пили, шестеро в разных местах сидя и лёжа спали, двое плясали, трое дрались, а четверо играли в кости.

– Чёрт меня возьми, – кричал первый, – если осталась хоть одна полушка – все проиграл. Ну. Пахом Понкратьевич! Вот табакерка – мечи кости!

– Выдумка не дурна, – отвечал второй, – на эту дрянь ставить чистые деньги.

– Лжешь! – табакерка не дрянь. Точно, она роговая; однако ж все стоит для меня много: я получил ее в наследство от покойного дяди. Помнишь, он упился в этом погребе.

– А хотя бы от бабушки-ворожеи, не стану рук марать. Мне нужны чистые деньги. Моя Параша не любит, когда я прихожу к ней с пустыми руками.

– Провались ты с нею в адское дно! Я хочу отыграть мои деньги, или услужить тебе табакеркою. Она с табаком. Понюхай. Чистый березинский!

– Что за шум, господа, за табакерку и за деньги! – произнёс басистый голос. – Завтра докончим!

– Правда! правда! – повторило несколько голосов. – Мы – люди трудящиеся. Завсегда сможем иметь копейку. Эй, приказчик! Вина! Завтра вечером заплатим.

– Я не могу быть там, где обещал. Меня звали на богатые похороны. Как же пропустить такой случай?

– А кто этот покойник, которого ты станешь оплакивать за жирным обедом и хорошими винами?

– Известный богач – купец Добрынин.

– А, знаю! Он надсматривал за домами, управлял имением сирот и, кажется, счета выводил исправно. Покойник оставил коко с соком.

– Не в том дело! Вы забыли зачем пришли сюда. Антон Ивановнч дал честное слово прочитать нам историю своей жизни – она весьма любопытна; он мельком рассказывал.

– Да! да! Куда ж он девался? А вон он, в углу дремлет. Верно, хватил порядком.

– Товарищ, вставай! Пора приняться за рукопись!

Человек лет шестидесяти, плотный собой, краснощёкий, с багровым носом и волосами с проседью, встал с места и, подойдя к приятелям, начал говорить:

– Я сдержу слово, прочитаю происшествие моей жизни. Я теперь весел, и в таком расположении духа, что готов исповедаться публично. Впрочем, скажу предварительно: повесть моя не выдумка, я записывал каждый случай из моей жизни, соединил и написал поучительную книгу, чтоб оказать потомкам моим значительную услугу.