– Вот шуралей тебя за язык потянул, Харитоха!
Я посмотрел на троицу новичков, которые даже с места не двинулись. Мне на ум пришла фраза из фильма «Звёздный десант», сейчас она как нельзя кстати подходила моменту:
– Обращаюсь к вновь прибывшим, – те сразу насторожились. – Правило у меня только одно: воюют все, никто не сдаётся. Кто струсит, того я пристрелю.
Их глаза, достигшие размера семнадцатирублёвой монеты, немало повеселили меня:
– Да шучу! Ну, как вы сдадитесь? Шуралеи же пленных не берут!
Они малость расслабились, а зря:
– Команда была принять форму одежды «голый торс»! Чё стоим? Кого ждём?
Причумевшему после рукомашества и дрыгоножества Сметанину я сказал:
– На послезавтра ничего не планируй.
– Опять занятия? – обречённо спросил он.
– Занятия у нас каждый день.
– А тогда что?
– Ну, как что?! Просто звание моё обмывать будем, только и делов.
Суббота прошла можно сказать штатно. Зарядка, стрельбы, чистка оружия, рукопашка. Потихоньку личный состав втягивается, новички не ропщут. Тем более что после обеда личному составу предстояло посетить Лукинскую баню. Опять же стрельба из только им доступного казнозарядного оружия сама по себе являлась компенсацией за тяготы и лишения нелёгкой пластунской службы.
Даже его благородие господин подпоручик, проникшись идеей необходимости наличия в группе доктора специального назначения, больше не удивлялся своему новому назначению.
В воскресенье – в неделю по-местному – те же самые зарядка стрельбы, чистка оружия. Махач сегодня проводить не стали, выходной всё-таки. Что удивительно, Спиридоныч ни вчера, ни сегодня не объявлялся. Он, конечно, командир и передо мной отчитываться не должен, но всё же интересно, чем это он таким занят, что даже на новую винтовку посмотреть не захотел?
Ну, будем надеяться, «вынос тела» капитан не пропустит.
Заранее предупреждённая Настасья Петровна устроила нам знатный пир. Я, само собой, тоже в стороне не остался. Коньяк, предусмотрительно захваченный из будущего, пошёл на ура. Особенно впечатлила людей этикетка с золотым тиснением. Опять же нет здесь столь крепких напитков, максимум двадцать градусов. Ну, может быть, двадцать пять, но это уж точно верхняя планка для местного алкоголя. А тут целых сорок! Местами сорок два.
Но это для мужчин, а женщинам – сладкие наливочки. Как они сами «определили»: на полыни и на вишнёвых косточках. «Мартини» и «Амаретто».
Я сначала пытался объяснять дамам разницу между вермутом и ликёром, но… Ну, ладно, пусть будут наливки. Жалко мне что ли?
Ещё женщинам безумно понравились кондитерские изделия – конфеты, печеньки, шоколадки… Дарья – жена Ефрема – даже высказала догадку, что налаживание выпуска чего-то подобного в Самаре могло бы принести немалые барыши. Щавелёв в свою очередь предположил возможность поставок этих вкусняшек на грядущий бал в доме у городничего.
Городничий, городничий, городничий… А почему я не слышал упоминаний о местном мэре ранее? А потому, что нет его в городе. С начала мая нет. В имение укатил. Когда вернётся? Может, к сентябрю, может, раньше. Может, позже. А вообще, хрен его знает. Да и не вернётся если, тоже не беда. Но это уже личное мнение товарища полковника. Не любит Ватулин мэра, факт.
И то сказать, за что любить-то? Не городничий, а место пустое. Не украсть, не покараулить, ничего толком не умеет. Опять же со слов полковника. Хотя, никто их оспаривать не пытался, даже покивали.
