– И науки, и искусства. – Шемякин живет в замке на Садовой, как одинокий волк, композиторши, закончившие консерваторию, уезжают сочинять музыку в Лондон – здесь ничего нового не надо. Литературы нет по умолчанию.
Мир в узасе.
19.12. – Петербург Свободы
Михаил Шемякин говорит, что, может быть, кто-то что-то подпишет.
Имеется в виду, что, может быть, наконец, впервые с 17-года, в России будет музей Современного Искусства.
Сокращено.
Чтобы народ беспрекословно подчинялся, его надо держать в нищете и невежестве. Так говорят.
19.12. – Радио Свобода – Идет передача Свобода в Клубах – Повтор передачи от 2004 года, посвященной, как говорит ведущая:
– Глупости. – А конкретно Глупости Чацкого.
Ребята, критикующие Чацкого, не замечают, что это они как раз умничают.
Но главное эти ребята, переводчики Голышев и еще там кто-то, не понимают, что Чацкий существует не самостоятельно.
Говорят о самодовольстве Чацкого, говорят люди, переводчики, в стране, где на 100 процентов отсутствует перевод.
Говорят, что София – это по определению Мудрость, умная, следовательно. Но она, как и Ева сделана из ребра Адама, из Чацкого! Это сообщающиеся сосуды.
Никто напрочь из этих умников, присутствующих на передаче не понимает слова:
– Комедия. – Это постановка на сцене. То, что придумал Шекспир:
– Если Жизнь – Театр, то и Комедия, Постановка на сцене будет такой же. Люди, следовательно, не только живут на сцене, как в жизни, но и:
– Играют пьесу, – как в жизни! Они только наполовину живые люди, а наполовину играют Эту Комедию. Поэтому, например, как тут кто-то из них сказал, что Чацкий глуп, то… глуп и Юрский, который его играл. Ибо они вместе! Никакого Чацкого без Юрского не-су-ще-ст-ву-ет.
Именно поэтому эта Комедия до сих пор живет, до сих пор великая, что Грибоедов понял то, что понял Шекспир:
– На Сцене не Жизнь, а:
– Театр в Театре.
Говорят, что Чацкий глуп, потому что спорит с дураками. Но дело в том, что и дома, в лаборатории его ждут глупцы, такие вот Голышевы и Короленко.
Вот чем прославился Хемингуэй? Именно тем, что объединил разговаривающих между собой. Тут нельзя никого переспорить, нельзя быть никого умней, потому что двое – это, как на картине Пикассо:
– Один человек.
Даже Яков Кротов испугался считать себе умным, так как умным считал себя Чацкий. А говорят, что у нас нет переводчиков, нет науки, нет искусства. Так откуда ей взяться, если вот все они такие, как я слышу сейчас.
Как говорится:
– Каки это переводчики?
Сокращено.
Спрашивается:
– Каки тут нужны еще уговоры?
Также, как и в отношении Ума:
– Тут хоть кол на голове теши:
– А переводчики Голышевы и иже с ними хотят, несмотря ни на что, быть умнее Чацкого.
Вот на головах будем ходить, а докажем, что умнее. Тогда как на самом деле не доплывают по развитию ума даже до:
– Берега Слоновой Кости.
Даже не пытаются задуматься, почему Грибоедов посчитал Чацкого умным.
И фантастичнее всего, что в обсуждении Чацкого участвуют Переводчики. Вот чего уж здесь не бывает – так это именно переводчиков. В Аду они стоят на первом месте.
Сокр. 2,5 стр.
Повторяю одно и то же. Разозлили меня умники-переводчики госпожи Фанайловой. Возят каждый день говно, а Чацкого называют дураком.
– Никогда, говорят, не любили его. – Рабы.
Говорят, что Чацкий глуп, так как требует от людей невозможного. Так, милые ребятки, его Бог послал сказать это вам. Сказать, что, несмотря на то, что вы каждый день возите Неправду своих переводов, в вас заложено понимание божьего слова. Пусть даже вы умны, как Скалозуб и Фамусов вместе взятые.
