А вот здесь пришла моя очередь злиться. Все комплименты коту под хвост.
— Вы, что, обвиняете, что я случайно знаки внимания князю оказывала? — взбесилась я. — Что сама его на эту мысль навела?
Ох, идиот. Как мне надоело бороться с мужской безответственностью. Чуть что, во всем виновата миловидная девушка, а не столетний князь, приударявший за каждой юбкой. Пусть ректор на себя посмотрит. Он тоже, когда улыбнется, в себя всех первокурсниц влюбляет.
Разъярившись, дернула ручку сумки и выбежала из корпуса.
5. Глава 4
Мила
Когда женщина обижена, она способна на все. На любые, самые страшные поступки. Единственное, что ей не подчиняется, это здравый смысл, житейская мудрость и интеллект. Предчувствуя, что в своем состоянии я могу что-нибудь навертеть, строго шла в сторону комнаты.
Распахнула дверь, ворвалась внутрь, с силой захлопнула створку и уселась на кровать.
— Пояснения будут? — выгнула бровь Злата.
К сожалению, Ульяны в данный момент не было. А оборотница просто не способна выказывать сочувствие.
— Иванов... сволочь, — немногословно пожаловалась я.
— Ааа, — понимающе кивнула Волкова. — Они все такие, но хотелось бы получить контекст.
— Чтобы ты надо мной издевалась?
— Нет, я же не изверг, — отмахнулась Златка, — чтобы ты мне в жилетку поплакалась, глупышка.
В жизни бы не поверила, что буду рыдать в шерсть облезлой оборотницы, но я полагала, а судьба располагала. В глазах мгновенно соленые капельки образовались, я всхлипнула... один раз, другой, а потом и вовсе дала волю слезам. Царевны тоже плачут.
Рыдала и, задыхаясь, рассказывала, в чем меня брыдлый блондин обвинил, совершенно незаслуженно, между прочим. Волкова тоже опешила, не ожидала, что я слабину дам, эмоции распущу.
— Мила, — погладила она меня по волосам, — а тебе в голову не приходило, что это обычная ревность?
— Ревность? — в очередной раз всхлипнула я. — С чего бы? Он от меня нос воротит с первого дня моего обучения.
— Так возьми его и спроси напрямую, — решительно произнесла подруга. — Тварь ты дрожащая или русалка настырная?
— Я? — невольно задумалась, к какому подвиду отношусь. Я раньше никогда скромностью не страдала, но отказы Дмитрия Игоревича больно ударили по самооценке.
— Русалка, наверно. А ты будешь рядом?
Если принимать гипотетическую казнь, то хотя бы не одной, а с соратником.
— Серьезно? — скривилась волчица. — Чтобы свечку подержать?
— Но я не могу сделать это одна.
— Ты одна на меня с Ульяной напала, а про братьев твоих я, вообще, молчу. Можешь! — голос Златы стал похож на команды Контузова.
— Могу, — покаялась я, — но не хочу.
Внутренний голос подсказывал, что препирать ректора к стенке необходимо в большой компании и с внушительным перевесом сил.
— Мил, давай не будем продолжать этот бессмысленный спор. Хватай Иванова за грудки, потряси его хорошенько и как гаркни: «Что это было?». Во-первых, он в шоке извинится, и во-вторых, покажешь ему, кто у него суженая, чтобы никому лишнему не улыбался.
После первого оборота Волкова приобрела звериные замашки и стала уважать физическую массу и критический удар. А еще у нее у самой были незакрытые гештальты, связанные с настырным, но невероятно вежливым и спокойным поклонником.
Смирившись, что она мне не помощник, покинула комнату общежития. Хорошо бы отыскать Бабу-Ягу, в прошлом году она была в схожих обстоятельствах. В чем ее только не обвиняли, кроме, конечно, неприличного поведения. Зато все равно своего куратора покорила. Чувствую, мне просто надо постоянно влипать в истории, и все само собой образуется.
