— Да.
Подношение отменялось…
И давно вы работаете? — спросила я и затаила дыхание, ожидая ответа. Если тела он лишился совсем недавно и не успел оскотиниться, у меня был шанс наладить с ним отношения.
Буду жертвовать ему пару раз в месяц немного живого тепла и жизненной силы, а он если и не будет мне помогать, то хоть сильно мешать не станет…
— Одиннадцать лет.
Не везло мне сегодня просто катастрофически. И утро было просто ужасным, и в коллеги попал какой-то сильно злостный нарушитель.
Правителя он свергнуть пытался, что ли? Раз такой срок получил.
Спрашивать об этом я, конечно же, не стала. Спросила другое, на данный момент более важное:
— И долго вам еще… работать?
— Шесть лет.
Я прикинула свои возможности.
Заключенные души, конечно, личности невыносимые, им без тел очень одиноко и плохо, потому они часто срываются на окружающих, чтобы плохо было всем. И даже обязательное клеймение с кучей запретов, главным из которых было — не вредить живым, заключенные души не останавливало.
Пусть они не могли наносить вред действием, но после нескольких лет заключения просто виртуозно учились вредить бездействием.
И по всему выходило, что до того благословенного дня, когда этому типу вернут его тело, я могу и не дожить.
— Не бледней так, — велел он, заметив, как мне поплохело от имеющихся перспектив. — Я не буду тебя обижать.
— Правда?
— Буду оберегать, — заверил меня привиденчик. Но сказано это было таким тоном, что я тут же попросила:
— Не нужно, пожалуйста, меня оберегать. Я сама как-нибудь.
— Ну уж нет. Эйнар обещал оставить меня в библиотеке одного, если и ты куда-нибудь сбежишь. — Он передернул плечами и через силу предупредил: — Так что, если тебя кто-нибудь обижать будет или приставать, сразу мне говори. Я разберусь…
И сразу, без перехода, деловито спросил:
— Тебя как зовут?
— Рэйна… Шад, — ответила я, отказываясь осознавать, как же сильно влипла.
Про заключенную душу ректор же ни слова не говорил. Ни словечка!
— Ануш, — представился привиденчик.
Просто Ануш…
— Простите. — Пятясь спиной, я выбралась из библиотеки и уже на бегу крикнула: — Скоро вернусь!
Мне срочно нужно было к ректору, чтобы рассказать ему, какая же он сволочь!
Разве можно принимать на работу человека, скрыв от него такую важную информацию, как привязанная к библиотеке заключенная душа?! Душа, срок наказания которой насчитывал семнадцать лет.
Да с ума же сойти можно!
Я еще совсем не знала академию, потому кабинет ректора нашла не сразу, но когда нашла…
Ворвалась в приемную, вспугнув особенно упрямых леди. Даже объявление о закрытии вакансии не могло их остановить, они желали попытать свое счастье — просто попасться ректору на глаза, а там уж любовь с первого взгляда все сама за них сделает.
Дама Тоерти привстала при моем появлении.
— Дорогая…
— Ректор у себя? — рявкнула я, самым вопиющим образом перебив секретаршу.
Та потерянно кивнула, смущенная клокотавшей в моем голосе злостью, но, когда я ринулась к двери кабинета, попыталась меня перехватить.
Безрезультатно, правда.
Леди, в количестве шести штук, с восторгом следили за моими действиями.
Седьмая леди сидела в кресле перед Гэдехаром и до моего вторжения что-то мелодично лепетала.
Но я ворвалась, и все затихло.
В звенящей, предвкушающей тишине мой дрожащий от гнева голос прозвучал оглушающе.
— Как вы могли! — воскликнула я, не совсем понимая, какими словами пытаюсь донести до ректора всю преступность его действий. Потому что замалчивать столь важную информацию просто противозаконно! — Вы воспользовались моей наивностью! И доверчивостью! И самым подлым образом…
