– Не все будущие миллионеры заранее знают, что они ими станут, – благодушно отозвался Василий Вениаминович. – Да если бы и знали… они же пока не миллионеры. Рожают там, где получается. И почему обязательно миллионеры? Дело не в деньгах. У некоторых вторжений мотивы настолько оригинальные, что… А вот и Шорох вернулся! – Лопатин протянул ему руку. – С почином, опер. Как прошло?..
– Ой, не спрашивайте лучше… – Олег прислонился к стене и сжал пальцами виски. – Куда-то я попал… куда-то не туда…
– Надо было меня отправить, – вставила Ася.
Шорохов раздраженно отмахнулся и вытащил из куртки сигареты.
– Так что там случилось? – спросил Лопатин.
– Не «там», Василий Вениаминович! – он прикурил и, длинно выдохнув, передвинул к себе пепельницу. – Здесь, вот прямо здесь, у нас. В этом самом подвальчике и случилось. Завод какой-то… или черт его… цех, что ли?.. Фиговины всякие из пластмассы делают. Название, как у нас, «Крыша Мира»! – возмутился Олег. – Или это у нас, как у них?..
Он вдруг заметил, что Лопатин беззвучно смеется, и с сомнением посмотрел на Асю. Та, похоже, не понимала, о чем идет речь, но для порядка всё же ухмылялась.
– Дверца тут не бог весть какой прочности, – сказал Василий Вениаминович. – Замок с трехзначным кодом. Его и обезьяна откроет простым перебором. А вот сканер… Это – фигушки!
Шорохов нахмурился. Спокойствие начальства его утешало, однако он не мог взять в толк, при чем тут цех с дюжиной станков.
– Заводик – легенда, чистой воды фикция, – пояснил Лопатин. – Реально он существовал часов двенадцать, не больше, но все, кто войдут сюда без авторизации, окажутся там. Набирая код, ты не только открываешь замок, но еще и включаешь систему опознавания. А в тамбуре стационарный синхронизатор. Любого гостя из любого времени он приводит в эти двенадцать часов. Так было и так будет, пока мы отсюда не съедем.
– Но вторая дверь… – проронил Олег. – Она же в другую сторону…
– Выйдешь – посмотри внимательно: этот дом намного короче, чем выглядит изнутри. Ошибка техников: прикрытие они создавали позже, когда к корпусу было пристроено левое крыло, – Василий Вениаминович забрал у Олега пепельницу и вытряс в нее прогоревшую трубку. – Ну вот я и разболтал очередную военную тайну. Этот сектор тоже закроем, дайте только повод, – шутливо добавил он. – Ладно, хватит отвлекаться. Я сегодня услышу отчет моего нового опера?
Олег вернул себе пепельницу, и Лопатин покосился на новую пачку «Кента». Первая, забытая в кабинете, так и лежала на столе. Василий Вениаминович неодобрительно поцокал.
– Не этим же мне давиться! – среди множества длинных Асиных окурков Олег выбрал бычок от «Новости» и, взяв его двумя пальцами, показал Лопатину. – Вы говорили, их Брежнев любил. У генсеков свои причуды, но я…
– Что говорил?! – встрепенулся Василий Вениаминович. – Что я тебе говорил?
– Что Брежнев… – Олег стиснул зубы.
Ничего… Ничего этого Лопатин сказать не мог, потому что разговора о сигаретах «Новость» у них не было. Как не было самой сигареты, найденной Олегом под пачкой бумаги, – он выкурил ее еще неделю назад, в пустом кабинете. Сделал несколько затяжек и затушил, а пепельницу, кстати, поставил на видное место. И Ася стряхивала пепел в нее, и приказа вымыть пол от Лопатина не поступало. На столах было прибрано – никакого мусора, только новенький ноутбук, в углу лежал большой пакет с бумажной стружкой, но под ногами по-прежнему скрипел песок.
