Ася сказала: «Время, земля и человечество». То есть нет, «Земля» – с большой буквы, она же не почву имела в виду, а планету…
«Дурдом! – подумал Олег, доставая из шкафа зимние ботинки. – Они что же, все такую пургу гонят? «Время», блин, «Земля», блин и это еще… «человечество». Здрасте… «Человечество»! – повторил он, впихивая ногу в тяжелый «докер». – Без меня этому человечеству, наверно, кранты… Ну надо же! Заснет человек летом, проснется зимой, и нет у него других забот, как о времени, о Земле и о…»
– Шорохов, ты скоро?!
– Готов! – отозвался Олег.
«…и о человечестве… – додумал он про себя, торопливо завязывая шнурки. – Да, но девять из десяти на этом тесте валятся. Неужели они все об одном и том же?.. Время, Земля… Идиотизм!..»
Выпрямившись, Олег окинул взглядом комнату – как и тогда, в июле. Вроде ничего не забыл. Всё, что нужно, он взял еще в прошлый раз. Он уже уходил из дома, уходил навсегда. В июле. Стояла жара, и… будильник стоял не на телевизоре, а возле кровати.
«И еще комар, – спохватился Олег. – Поискать его ради хохмы? Ведь правда же где-то летал. Откуда, интересно, он взялся – в декабре?..»
– Шорохов!!! – гаркнул, теряя терпение, Лопатин.
Олег снова осмотрелся. Кажется, ничего не забыл…
* * *
Учебная база находилась в двадцати километрах от Москвы, в бывшем пансионате Министерства обороны, и уже сам этот факт многих разочаровал. Кто-то надеялся на царскую охоту, кто-то грезил золотыми пляжами, Олег же ни о чем таком не мечтал и реликтовые красные звезды на воротах воспринял спокойно.
За воротами было чистенько и скупо: газоны, плиточные дорожки, несколько двухэтажных корпусов из белого кирпича и приподнятый помост танцплощадки, окруженный лавочками, – всё как полагается.
Три замызганных автобуса въехали на территорию и остановились. Расхлябанный дежурный на КПП что-то беззвучно проартикулировал и взмахнул рукой. Тогда, в июле, никто не подозревал, что роль законно оборзевшего «полторахи» в пилотке набекрень играет лейтенант спецназа ГРУ. Люди в раздолбанных икающих ЛиАЗах смотрели в окна и скептически цыкали.
Двери в автобусах открылись лишь после того, как сомкнулись глухие створки ворот, – это чем-то напоминало работу шлюза, но в начале июля такие странные мысли никого еще не посещали.
Шестьдесят человек выбрались из бензиновой духоты на пыльное пекло. Откуда-то возник прапорщик наихудшего комедийного пошиба: усатый, пузатый и как будто слегка хмельной. Позже выяснилось, что прапор на базе такой же декоративный, как и солдатики, но тогда, в первый день, он произвел впечатление даже на Олега. Захотелось плюнуть и вернуться домой.
– Зачем нужен старшина, всем ясно? – осведомился прапорщик. – Нет?.. Вот и мне тоже – не ясно. На всякий случай довожу: с просьбами и пожеланиями обращайтесь не ко мне, а к своим инструкторам.
– Молодой человек, лично я в армии не бывала, – бойко произнесла какая-то девушка. – Нельзя ли чуть конкретней и без вашего портяночного юмора?
– Сказал – не доставайте! У женского пола вообще отдельная история… мне еще вас не хватало… В три шеренги!
– А можно повежливей? – спросила она. – Я сюда не маршировать приехала.
– Серьезно, старшина, – подал голос парень в сетчатой маечке, чулком обтягивающей бугристое тело. – Я уже отслужил.
– Я тебе медаль за это должен?
– Если тут будут строевые занятия или что-то такое, тогда до свидания. Я учиться приехал!
