Наконец, когда противник был окончательно сломлен, появлялся Жак, Маллаки, в штатском, без оружия с мефистофельской улыбкой на спокойном лице. Его облик внушал куда больший трепет, чем три его великана-телохранителя, стоящие за его спиной, и готовые к бою тяжелые пулеметы.
Так было, если все шло гладко, но бывали и сбои, когда в засаду попадали Сельва или я. Чтобы вызволить нас из плена, Маллаки лично вел в бой своих головорезов, и это было страшнее всего, потому что тогда он не щадил никого и неизменно побеждал.
Он действовал по одному и тому же сценарию только на первый взгляд. А на самом деле он был бесконечно разнообразен, всегда разрабатывал свой оригинальный рисунок боя и никогда не повторялся.
Потом, когда слава о нем достигла самых отдаленных уголков Ойкумены, до боевых действий дело почти никогда не доходило. Лишь только узнав, что операцией руководит Маллаки, противник бросал оружие и либо сдавался, либо пытался спастись бегством.
Таков был Маллаки, мой командир и лучший друг. И вдруг в один прекрасный день он бесследно исчез. Все началось с незначительной травмы. Травмы и ранения постоянно сопровождают нас, они являются частью нашей беспокойной жизни. Получив травму, любой из нас ныряет в тень: залечивает травму где-нибудь в тихом уголке, изменив имя и фамилию и сохраняя в строжайшей тайне место своего пребывания, чтобы его не могли достать ни враги, ни корреспонденты, вечно рыщущие в поисках сенсаций. Выздоровев, мы всегда возвращаемся в строй.
Получив незначительное ранение, Маллаки так и сделал. Нырнул в тень. Только он не вернулся. Проходили недели, месяцы, но он не возвращался, и никто не знал, где он и под каким именем его можно разыскать.
Что могло задержать его в тихой гавани, где нет ничего кроме парков, полей и садов? Что могло поработить мятежную душу этого бесстрашного рыцаря космических просторов, чем-то завлечь его туда, где единственной опасностью были орехи, падающие с кокосовых пальм? Что или кто могли совершить такое чудо? Я терялся в догадках. Пострадать он там никак не мог. Эту мысль я отбросил сразу.
Женщина, ну, конечно, он встретил там женщину, только женщины способны растопить ледяное сердце воина. Но кто она, эта нимфа садов и полей, которая смогла увлечь такого человека как Маллаки?
Иногда мое воображение рисовало жгучую брюнетку. Мне казалось, что я вижу ее гибкий стан на фоне вечернего неба, и ее черные как смоль волосы отливают темным золотом в лучах заходящего солнца. Он учит ее бесшумно красться по лесу, выслеживая крупного зверя, или нырять, ловя руками рыбу, как мы любим иногда делать на отдыхе. А она? Чем привлекательна для него она? Чему она может его научить? Что может быть общего между ними, знойным ураганом и тихим прохладным бризом? На эти вопросы я не находил ответа.
Иногда мне казалось, что это блондинка с копной овсяных волос, голубоглазая, розовощекая, с милым простым личиком и курносым носиком. Она учит его любить и понимать землю, кормилицу нашу, чуять рост злаков и могучую силу вековых дубов. Эдакая современная Алеся. Но нет, такая женщина не способна увлечь Маллаки.
Когда наваждение проходило, я понимал, что все это глупые фантазии, что нет и не может быть на свете той, которая бы увлекла и покорила Маллаки, заставила бы его забыть щемящее чувство опасности, восторг победы, буйную радость, когда ты вызволил людей из плена.
