17 апреля 2002 г.
Нет мочи!
Достоинство – с протянутой рукой.
И Гордость – у Позора в услуженье.
Надежда лишь старухою с клюкой
На перепутье ищет направленье.
Доверчивость – причина наших ран,
Но ведь по-прежнему цветёт с размахом.
Терпение – бесплодный океан —
Болеет и Апатией, и Страхом.
И плачет горько Дружба от стыда:
Никак ей не решить – была иль не была?
А Честность робкая плоды труда
Без боя Грабежу на блюде поднесла.
И с наглою ухмылкой Беспредел,
Проверив Безнаказанности силы,
Опять нацелился на Передел,
Умело тянет из народа жилы.
И стонет тихо Бедность с Нищетой,
Предательству заглядывая в очи,
Холопствуя пред Ложью и Мошной.
А ведь давно уже терпеть нет мочи!
15 апреля 2002 г.
Зима
Зима, накуролесив, нагулявшись,
Морозом всех изрядно пощипав,
Вдруг потеплела, словно рассмеявшись,
Роль феи безупречно отыграв.
Сугробов намела везде с размахом,
Укрыла землю белым шушуном
И, рассыпая иней, одним махом
Лес сказкой сделала и всё кругом.
И серебра навеяла в метели,
И был ещё однажды снегопад,
Когда снежинки пеленой летели,
Кружа и разлетаясь наугад.
Так озорницей, вволю наигравшись,
Ушла зима в начале января
И, пожалев людей, не испугавшись,
Подправила листки календаря.
13 апреля 2002 г.
* * *
Повторить хочу сквозь небыль
Тот полет на облака.
Там ведь грань меж быль и небыль
Удивительно тонка.
Там, в волшебном поднебесье
Несказанной красоты,
Льётся сладостная песня
Воплотившейся мечты.
Там, в лазоревом сиянье,
Где до звёзд – рукой подать,
Можно стать самой собою,
Если страх земной унять.
И я бегу по облакам
К твоим протянутым рукам?
Тут уж будет не до речи.
Звонкий смех и радость встречи
Посвятим Земле и Небу,
Прокричав «спасибо» Фебу,
Несравненной Афродите,
Погодите, не спешите,
Другу верному Эроту
За изящную работу.
Повторить хочу сквозь небыль
Тот полет на облака,
Хоть там грань меж быль и небыль
Удивительно тонка.
А я бегу по облакам
К твоим протянутым рукам.
9 апреля 2002 г.
До крика
1
Во поле кричала криком в голос.
Задрожал и пал на землю колос.
Травы полегли и присмирели.
Птицы на лету оцепенели.
А на горных кручах и вершинах
Замерли вдруг снежные лавины.
На морях не буйствовали волны,
И мерцали звезды, скорби полны.
Опустились рыбы на глубины,
Ветер отменил свои смотрины,
Звери залегли в лесных берлогах,
Лишь металось эхо на дорогах.
Только человек по-прежнему был глух,
Потеряв в кровавых бойнях слух.
И упав на землю грудью ниц,
Распластала руки – без границ,
Став щитом – от края и до края,
Землю своим телом защищая.
То кричала женщина, кричала мать,
Знавшая, как трудно жизнь давать.
8 марта 2002 г.
2
Обложили тебя
Будто зверя в берлоге.
Уж петух замолчал,
Прокричав о тревоге.
Ты же смирно стоишь,
«Близнецов» поминая,
Горе дружески чтишь,
О своих забывая.
Тех, кто ночью в домах
Погибали от взрыва,
На себе испытав,
Что стоим у обрыва;
Тех, кто в мирные дни
Погибают бойцами
На дорогах Чечни
Да с чужими отцами.
Будто лес-молодняк
На корню вырубают.
То не лис хан Кончак,
То свои сочиняют.
А снаружи, с границ,
Рати вражьи, как тучи,
Демонстрируют нам,
Как сильны, как могучи.
Да, и в горе своём
Янки ниц не упали.
Горе стало твоим —
Так тебя обыграли.
Обложили вокруг,
Как медведя в берлоге.
Уж петух замолчал,
Прокричав о тревоге.
17 марта 2002 г.
3
Ненавистники, вороньё,
Чёрной банды элитной ворьё!
Не упились ещё кровью брата
Средь разгула разрухи, разврата,
Средь разбоя «культуры» и СМИ,
Оболванивая умы?
15 января 2002 г.
Антоний и Клеопатра
1
Его последняя безумная напасть —
