– Да. – Дорал остановился и прищурился на высокую башню. – Комната может быть разрушена. Ты погляди, в каком состоянии Школа! И как ее до такого довели? С драконами тут сражались, что ли?… Может, в моей комнате просто обвалился потолок или что-то в этом роде.
– А ты не можешь открыть нам портал во двор или в какой-нибудь коридорчик?
– Без позволения ректора – нет. Он отвечает за Школу, он же считается ее хозяином. Так что я пока не могу сообразить, что нам делать дальше.
Из тоскливой задумчивости, в которую погрузились маги, их выдернул окрик:
– Дорал! Дорал, это ты, старый пень?!
Магистр обернулся на голос, прищурился: уже смеркалось.
Вдоль забора размашисто шагал молодой мужчина. Улыбка во весь рот, Гасталле так и захотелось сказать – лошадиная, лицо простецкое и открытое, загорелое, волосы каштаново-рыжие и темные у корней – выгоревшие. По одному этому загару и волосам некромант понял, что лето мужчина провел в Меравии, можно было даже не глядеть на его дурацкую куртку с широкими рукавами чуть ниже локтя, какие повадились носить меравийцы в последние несколько лет.
Привычно отыскав в незнакомом человеке раздражающие черты, Гасталла чуть слышно фыркнул. А Дорал, расплывшись в ответной конячески-зубастой улыбке, пошел незнакомцу навстречу:
– Кальен! Ты откуда взялся? Решился по старости записаться в Школу, стать приличным магом?
Мужчины рассмеялись, хотя, по мнению Гасталлы, ничего смешного тут не было, и обнялись, крепко постучав друг друга по плечам.
Из слов магистра некромант заключил, что Кальен – маг-самоучка, развивший свой дар без участия Магической Школы. Обыкновенное дело – в Школу отправлялся хорошо если один маг из пяти. Только что делать полусильному самоучке в Тамбо, самом магическом городе шести краев Идориса?
Непонятным был и обоюдный телячий восторг от этой встречи. Обученные маги и обычные люди относились к самоучкам с небрежительным снисхождением, как к заносчивым детям. А самоучки презирали обученных магов, потому что те добровольно связывали себя ответственностью перед Школой и всякими там «путями жизнепознания».
И вдруг нá тебе: встречаются школьный магистр с самоучкой и начинают обниматься, радостно вопя.
Мир таки спятил!
* * *
Кальен увлек магов в ближайшую таверну, вцепившись в магистра, как оценил Гасталла, чисто щучьей хваткой.
Залпом осушив полкружки сидра, новый знакомец изложил новости вперемешку с собственными соображениями, и были эти новости такими, что у Дорала и Гасталлы челюсти отвисли.
Кальен заявил, что ректор продался демонам, которые помалу перестают скрываться и намерены обжиться во всех краях Идориса, выйти за пределы Даэли – и чем меньше там останется людей, тем демонам удобней. И что сильнее прочих демонам мешают маги, поскольку их калачами не корми – дай только сделать людям хорошо и от чего-нибудь их защитить. Уничтожить всех магов скопом демоны не могут – зато могут сделать так, чтобы паршивые колдуны больше не множились, и постепенно убить человеческое доверие к ним.
– Вот скажи мне, что с ортайской Школой? – Кальен стукнул по столу кружкой. – Не действует больше Школа, не берет учеников. Скажешь, ректор испугался тех чокнутых, что грозились сжечь город вместе с магами? Тогда, два года назад, ваши магистры могли разметать эту шайку крикунов, не утруждаясь! Так нет, ректор взял и перепугался, уверял, что на него столичный совет давил, – чушь! А меравийская Школа что? Не испугалась! И где она теперь? То-то и оно!
