– Кишка тонка. – отмахнулся я.
Николай Иванович покачал головой и доел последнее пирожное.
– Есть новости из архива?
– Есть и ещё какие. – я налил себе новую порцию кофе. – Кто вёл дело Миляева?
– Подвязаев. – начальник нахмурился. – В чём дело?
– В том, что его дело толком не расследовали. Почему никто не проверил Волковскую?
– Она маг?
– Да, но дело не только в этом. Всё сложнее. Её дед – граф Волковский, изучал магию как науку. И дружил с дедом Миляева.
– Ты думаешь, что Волковская и Миляев были не просто друзьями?
– Возможно. Но я думал об этом всю ночь и решил, что они могли и не знать о дружбе своих дедов.
– Почему? – Николай Иванович открыл папку с архивными документами.
– Павел Миляев погиб из-за отдачи от магии. Эта маленькая деталь путает всё.
– Значит один из них однозначно являлся неосознающим себя магом. Да, не вписывается в картинку. – кивнул Николай Иванович.
– А второй? – изобразил любопытство я.
– А вот этот вопрос тебе придётся прояснить.
– С водителем машины, которая на них ехала кто-нибудь разговаривал? – спросил я после короткой паузы.
– Нет. Его так и не нашли.
– А искали?
– Не особо. Подвязаев уволился сразу после закрытия дела. – начальник задумчиво откинулся на спинку стула.
– Странно. – я задумался. – Почему?
– Не знаю. Он не стал ничего объяснять. Подал рапорт и ушёл.
Я постучал пальцами по подоконнику.
– Мы официально поднимаем дело?
– Да, Федь. Волковская вчера применила магию.
– Неужели? Только вчера?
– Судя по описанию – неосознанно. – Николай Иванович вытащил из стола папку и подтолкнул к краю стола.
– Получается, она могла убить Миляева? – я встал с подоконника, взял папку и уселся обратно.
Дверь распахнулась, ударилась о стеллаж и отскочила обратно, едва не ударив Степана Петровича Мирного, который уверенным шагом вошёл в кабинет и сел напротив Николая Ивановича. Высокий, светлый, худощавый – он был похож на хищную птицу. Степан Петрович презрительно окинул меня своими серо-зелёными глазами с головы до ног и фыркнул.
– Распустил ты своих Николай Иванович.
– По какому вопросу пожаловал? – не поддался на провокацию мой начальник.
Крупный, темноволосый, с пронзительно голубыми глазами – он выглядел как оплот терпения и благожелательности, противопоставленный едкой издёвке Мирного.
– Ты, наконец, понял, что с делом Миляева не всё гладко? Я слышал, что ты подал рапорт на повторное рассмотрение.
– Ты пришёл, чтобы удостовериться в этом? Мог бы спросить у того, кто поведал тебе о моём рапорте.
– О! Я случайно увидел его на столе у секретаря в приёмной директора.
– Ну так может посмотришь у него на столе какую визу директор поставил? – с милой улыбкой спросил Николай Иванович.
– Я лучше спрошу у него лично. – Мирный ответил такой же милой улыбочкой.
– Ну а ко мне ты для чего пришёл?
– Узнать, что послужило причиной такого унизительного поступка?
– И что же в нём унизительного? – не выдержал я.
Николай Иванович покачал головой, а Степан Петрович сделал вид, что не слышал вопроса.
– Я поднимаю дело, в связи с появлением новых сведений.
– О, спустя два года вы нашли что-то новенькое? И что же это? – Степан Петрович заложил ногу на ногу.
– Тайна следствия. – скучающим тоном ответил Николай Иванович и откинулся на спинку стула.
Мирный около минуты сидел молча и старательно сверлил взглядом Николая Ивановича Просо, но тот расслабленно развалился в кресле, наблюдая за собеседником с выражением вселенской скуки на лице.
