– Удачи в расследовании, коллега. – ледяным тоном отчеканил Мирный, встал единым резким движением и вышел из кабинета со скоростью ракеты.
– Спасибо. – коротко ответил Николай Иванович, глядя на захлопнувшуюся за Мирным дверь.
Я встал, прислушался к тишине в кабинете за дверью, и включил чайник. Молча дождался, когда тот закипит и налил кофе в две кружки. Потом одну поставил перед шефом, который сидел всё в той же расслабленной позе и смотрел в потолок.
Мирный настроен отстоять существующую систему законов. При его возможностях – это серьёзно. Такое простое дело Миляева, вдруг, стало очень важным и сложным. Тёмная лошадка Волковская превратилась в решающую фигуру. Хорошо, что она не знает об этом. Надолго ли?
– Федь, с тобой всё нормально? – выдернул меня из размышлений обеспокоенный голос Витюши.
– Ты хочешь об этом поговорить? – спросил я в ответ.
– Ты уже сорок минут сидишь молча и смотришь в стол. – встрял в разговор Гриша.
– Я думаю. – ответил я и окинул взглядом коллег.
– Ты умеешь? – съехидничала Светлана.
– Как ни странно, но да. – я посмотрел на раскрасневшегося от сдерживаемого смеха Виктора и рассмеялся.
Светлана прыснула, а Григорий похлопал по спине подавившегося Витю.
– Вы будете по мне скучать. – сказал я с нескрываемым удовлетворением в голосе.
– Не будем. – полушёпотом сказал Виктор.
– В смысле? – одновременно с ним спросил Гришка.
– Куда ты? – опешила Светлана.
– Не обольщайтесь. Я всего лишь в командировку.
– Надолго? – Светлана стала серьёзной.
– Не знаю. – честно ответил я.
– Далеко? – спросил Витя. Теперь он тоже стал серьёзным.
– На окраину. В Мадан.
Спустя неделю я заехал в маленький город, утонувший в море хвои. Здесь уже ощущалось дыхание гор. Их отроги притаились в лесном одеяле. Большинство домов спрятались за кронами деревьев, в городе – лиственных. Наверное, саженцы привозили специально для городских улиц – подумал я и остановился у ближайшего магазина. Достал карту, развернул и хмыкнул. Во всём городе была всего одна гостиница и две “ночёвки” – посуточных сдачи койко-мест. Кафе Миляевых, а ныне Волковской даже сейчас находилось на окраине города. Да, странным типом был Филипп Миляев.
Я сложил карту, сходил в магазин за водой и поехал к гостинице. Большинство номеров, как я и ожидал, пустовали, цены, по сравнению со столицей, вызывали недоумение своей низостью, а персонал был приветлив и расхлябан. Портье мне пришлось ждать почти полчаса – как оказалось, дама средних лет была одновременно и портье, и буфетчицей. Мне выделили уютный номер на втором этаже, с окнами, выходящими на площадь “Смены”.
Солнце начало клониться к горизонту, когда я, наконец, подошёл к кафе “Над Фрешерским водохранилищем”. Оно расположилось над склоном крутого холма, под которым за узкой полоской леса баюкало свои воды водохранилище. Я окинул взглядом водную гладь, заросшие густым хвойным лесом берега и невольно потянулся мыслями к палатке и гитаре, оставленными в машине. Безумно захотелось обойти вокруг озера с палаткой, задерживаясь по несколько дней на каждом берегу.
Я так размечтался, что чуть не проворонил Дарью Волковскую, из-за которой я, собственно, сюда и приехал. Невысокая, среднего роста со светло-русыми волосами, очень светлой, почти прозрачной кожей, жёлтыми глазами и миниатюрными кистями рук, она вышла из кафе и, накинув капюшон на голову, пошла в сторону озера. Я, не задумываясь, последовал за ней.
