Магнолии были свежи - страница 83
– Мисс Стоунбрук, вы же знаете, что вас видно за этим кустом папоротника?
Мадаленна даже не стала поворачиваться. Недавняя приязнь прошла; сейчас ей было ненавистно все человеческое, и даже мистер Гилберт не мог избежать этого гнева, несмотря на то, что он был спасителем Дикси. За такой грандиозный поступок лучшей благодарностью было не видеть ярости Мадаленны.
– Я бы хотела побыть одна, мистер Гилберт, прошу вас, не мешайте мне. И это лопух, в наших краях папоротники встречаются крайне редко.
Она думала, что он уйдет, но дверца машины хлопнула, и когда поднялся ветер, она почувствовала знакомый запах елового одеколона; захотелось чихать. Мадаленна отвернулась от мистера Гилберта еще дальше, так, что перед ней теперь стояли только метровые ели, ветки которых доставали до небес.
– Я прекрасно вас понимаю, и обязательно вас оставлю. Только позвольте мне задать один вопрос, хорошо?
– Пожалуйста. – Мадаленна дернула плечом, и сонная муха слетела с ее плеча.
– Как вы собираетесь добраться до дома?
Вопрос был резонным; вопрос был острым, и Мадаленне пришлось признать, что на это ей было ответить мало чем. Любой ее отказ звучал бы глупо, однако сейчас, когда волна гнева и одиночества гнала ее, ей было все равно, и вариант просидеть здесь весь день без еды и воды казался вполне подходящим.
– Не беспокойтесь, доберусь.
– О, в этом я не сомневаюсь. – она не видела его лица, но знала, что мистер Гилберт улыбался. – Но вы уходите от ответа и отвечаете не на тот вопрос. Я спросил, как вы собрались добираться?
– Пешком.
– Прекрасно. – по звуку голоса мистер Гилберт подошел немного ближе, и Мадаленна резко встала со своего сиденья. – И сколько по времени вы собираетесь добираться до дома пешком?
– Может быть час. – Мадаленна уже начинала терять терпение. – Может быть два.
– Блестящие подсчеты! А с учетом солнцепека и того, что вы можете свалиться в обморок?
Терпение лопнуло, и она, недовольная, сердитая, повернулась к своему знакомому собеседнику и сразу же натолкнулась на старую улыбку – немного насмешливую, но мягкую. Странно, но та ярость, которая плескалась в его глазах, гасла под напором этой светлой улыбки – стремления обогреть каждого, подарить еще немного тепла.
– Извините за резкость, но какое вам до этого дело?
– Немного выдержки, мисс Стоунбрук, и вы все узнаете. Я не могу допустить, чтобы вы в таком состоянии шли одна.
– Можете. Ответственность за меня несет Джон, ему и отвечать.
– Тогда я могу съездить за ним.
– Не надо!
Он было подошел к машине, когда Мадаленна крикнула так громко, что сама не узнала свой голос. Все что угодно, она могла бы выдержать все что угодно, но только не ехать рядом с Джоном, не слушать его извинения, не слышать его голос. На лице мистера Гилберта проскользнула тень, и он быстро кивнул головой, молча признавая, что идея была глупой. Она заново поправила на себе платье и пошла прямо, не обращая внимания, что от жары ей становилось трудно стоять. Она шла так долго, а когда оглянулась на голос, с удивлением обнаружила, что прошла всего несколько шагов.
– Мисс Стоунбрук! – теперь голос мистера Гилберта звучал немного по-другому; нестрого, но укоризненно. – Ну вы же умная девушка, подумайте сами, куда вы в такую жару можете идти? Я могу вас подвезти.
– Не стоит.
Упрямство взыграло в ней с новой силой, и она через силу сделала шаг, а потом обнаружила, что как стояла на месте, так и осталась там же. Жара всегда действовала на нее странно. И голос мистера Гилберта звучал так непривычно, словно издалека, то возрастая, то становясь таким тихим, что она едва разбирала слова. Да, обморок был близко, и последние слова, которые она внезапно услышала, отрезвили ее.