Хуаньби поклонилась и пошла выполнять приказ, но стоило ей только выйти за двери, как я услышала ее испуганное ойканье и возглас:
– Госпожа Чунь! Почему вы стоите тут одна на холоде? Вы же можете простудиться! Скорее заходите.
Догадавшись, что происходит что-то странное, я поспешила выйти на улицу. И там я действительно увидела чанцзай Чунь. Она стояла перед воротами дворца. Нос у нее покраснел от холода, а вот щеки, наоборот, были очень бледными. Она стояла, не шевелясь и не говоря ни слова.
– Сестренка Чунь, – окликнула я ее. – Ты пришла совсем одна?
Услышав мой голос, наложница Чунь наконец-то зашевелилась. Она медленно обвела взглядом наш двор, а потом посмотрела на меня и заплакала.
– Сестрица Вань, я так испугалась!
Я сразу поняла, что что-то случилось. Я схватила Чунь под локоть и повела в боковую комнату. Цзинцин я велела дать ей в руки теплую грелку, а Пинь приказала принести горячий молочный суп. Когда чанцзай Чунь немного согрелась, я попросила ее рассказать обо всем, что случилось, с начала и до конца. Оказалось, что наложница Ши ужинала у Чунь. После ужина она собралась в свой дворец, а Чунь решила проводить свою гостью. На улице уже было темно, поэтому, чтобы не поскользнуться на скользкой дороге, наложница Ши зажгла тканевый фонарь. Кто же знал, что фонарь загорится у нее в руках из-за сильного порыва ветра? И как раз в этот момент мимо них проезжала наложница Мяоинь в повозке Фэнлуань. Лошадь, запряженная в повозку, испугалась огня, но извозчик оказался опытным и смог ее удержать. С наложницей Мяоинь ничего страшного не случилось, но ее знатно потрясло, пока извозчик усмирял лошадь. Вроде бы, такой пустяк, но новая фаворитка императора не собиралась оставлять это безнаказанным. И, несмотря на то что мэйжэнь Ши оказалась в гареме гораздо раньше и ее статус был намного выше, наложница Мяоинь даже не собиралась проявлять к ней хоть капельку уважения. Она так сильно разозлилась, что велела евнуху заточить мэйжэнь Ши в штрафной комнате. Услышав это словосочетание, я ненароком вздрогнула. Штрафной комнатой называлось помещение, где жили разжалованные наложницы и провинившиеся служанки. Там им приходилось выполнять самую черную работу. Наложница Ши не была разжалована, и она не была провинившейся служанкой. На каком основании ее могли отправить в штрафную комнату?
– А ты не ходила к императору и императрице? – спросила я. – Неужели они ничего не сказали по этому поводу?
Чунь совсем поникла. Она покачала головой и вытерла уже подсыхающие слезы.
– Она… нянцзы Мяоинь сказала, что незачем беспокоить государя и государыню из-за такого пустяка и что если кто-то осмелится им надоедать по этому поводу, то того тоже накажут.
Я была поражена поведением наложницы Юй, и это еще мягко сказано. Она посмела без разрешения императрицы отправить другую наложницу в штрафное помещение. Это было верхом наглости и самоуверенности!
Я почувствовала, как уголки моих губ начали неосознанно подниматься. Еще бы чуть-чуть, и окружающие заметили бы, что я улыбаюсь. Я взяла себя в руки и снова приняла невозмутимый вид. А радовалась я тому, что такая зазнавшаяся девка, которая не умеет следить за своими словами и поступками, недолго будет пользоваться благами императорской благосклонности. Скоро этому придет конец.
Я, как могла, утешила чанцзай Чунь, а потом велела евнуху Ляню и Пинь проводить ее до дворца. Мне искренне было ее жаль. В столь юном возрасте ей пришлось пережить такой ужас.
