Ник хотел что-то возразить, но не успел и рта открыть, как хвостато-усатый спутник выдал:
– И кто бы говорил, сам-то клептоман.
Этого дракон уже не стерпел:
– Это у меня, между прочим, болезнь, наследственная и неконтролируемая. К тому же к семидесяти годам у представителей нашей расы это проходит.
Мыслей у меня было много, но ляпнула совсем не то, о чем думала:
– Так вот почему драконы собирают сокровища в пещеру – это у них болезнь?
– Я ничего в пещеру не таскаю! – теперь уже драконий гнев был направлен на меня.
Йож, которого ситуация, судя по всему, забавляла, лишь подлил масла в огонь:
– Потому как у тебя ее попросту нет. Зато есть кровать в казарме. С подушкой. Кстати, латунные кольца оттуда все же вынь, спать ведь, наверное, жестко.
Ник махнул рукой в жесте «да что вы понимаете!» и, закинув мешок на плечо, пошел прочь. Ничего не оставалось, как повторить его маневр и, подобно ночному татю с награбленным добром, двинуться к ближайшей станции метро. Кот плелся следом за мной, недовольно пофыркивая в усы.
В молчании прошло около пяти минут. Запястье под браслетом начало неприятно зудеть, а потом и вовсе жечь. Когда боль стало трудно терпеть, все же решилась спросить:
– А так и должно быть, с этим наручником?
Парень обернулся и, скривив губы, нехотя бросил:
– Да. Мы опаздываем, поэтому поводок и начал натягиваться. Нам стоит поторопиться в отделение инквизиции, если не хотим превратиться в прожаренные стейки.
– Я пас! – нагло заявил Йож и плюхнулся брюхом на асфальт.
– Это в последний раз, – Ник мученически вздохнул и закинул полудохлого кота на манер воротника на шею, нимало не заботясь об удобстве последнего.
– Но у него же нет браслета, пусть бы и лежал тут, – мое сострадание проплыло по Стиксу с монетками на глазах около часа назад, закрылось надгробием и попросило его не беспокоить.
– Нет, браслета-то нет, но зато есть болтливый язык, который, как помело, разнесет весть о том, что я бросаю товарищей, – обреченно выдал дракон. – А в беде или лени – не суть важно.
Толчея питерского метро в час пик прошла для нас не то чтобы незаметно, скорее с максимальным в этой ситуации комфортом. Меня с Ником не вминали в стекло и не пытались сдавить со всех сторон лишь по одной причине: действие специфического амбре черных полиэтиленовых мешков было сравнимо с эффектом хлора времен Первой мировой. Пассажиры предпочитали потеснить соседа, нежели свести тесное знакомство с подозрительной поклажей, а тем паче с изгваздавшейся (не иначе на помойке) троицей.
На улице моросило. Успели мы вовремя, хотя запястье уже пылало, но, как заверил Ник, «это ерунда». Сдав «добычу» капитану Речкину, направились в кабинет того, кто утром нам так щедро выдал браслеты.
Бородатик все так же сидел у себя за столом и строчил, не отрываясь, что-то на бумаге.
– Сейчас-сейчас! – выдал он, даже не глядя на нас.
Спустя минуту мужичонка оторвался от своего, надо полагать, весьма увлекательного занятия и поднял взгляд.
– А-а-а-а, наказанные. Рад, весьма рад. Валь, прошу, подойдите ко мне. Сниму браслет. Ваши исправительные работы были ограничены всего одним днем, и он прошел. Вы свободны.
Дракон лишь фыркнул. Йож же, не иначе, посчитал ниже своего достоинства отвечать и изображал побитую жизнью и молью горжетку на шее Ника.
После того, как парень с наслаждением потер освобожденное запястье, очередь дошла и до меня.
