– Пойдем домой, нам сообщат, когда что-нибудь будет известно, – звал ее Махта.
Но Зура внутренним чутьем поняла, что ничего никогда не будет известно. Только если произойдет чудо, и она случайно встретится с родителями, тогда она увидит их. Даже если родные ищут ее, это не поможет. Между ней и родителями стена из безразличных бюрократов, которые заняты одним – писанием отчетов. Ее папа всегда говорил, что люди в таких местах хуже машин. Машины хотя бы не держатся за зарплату.
Она возвращалась в дом Акани, медленно идя по улицам Караре, по ее щекам текли слезы. Махта шел рядом с ней.
– Они их найдут, надо только немного подождать, – постарался он утешить ее.
Зура остановилась и посмотрела на него красными глазами, полными слез. Ее лицо распухло.
– Они их не ищут. Не ищут! Они только раздают пустые надежды! Мерзкие лжецы, – Зура расплакалась еще сильнее.
– Ну, мы тоже постараемся что-то сделать. У папы есть знакомые, он может попросить у них помощи. Может узнать, вернулись ли они домой. Где вы живете?
– Нигде. У нас никогда не было постоянного дома. Родители всегда переезжали с места на место из-за работы. Наш дом это поезд, корабль, лодка, телега, все, что способно довезти до папиной работы.
Махта смотрел на заплаканное опухшее лицо Зуры, и думал, что сказать. Ему было жаль девочку. Для нее здесь все чужое и она осталась совсем одна. Они медленно возвращались домой. Зура шла впереди, то и дело всхлипывая от рыданий, Махта плелся за ней, не зная, что делать и как ее успокоить.
Когда они вернулись, семья уже поужинала, им оставили еду отдельно, но Зура не хотела есть. Она не могла есть, ей было очень плохо. Девочка пошла в свою комнату, с трудом уснула и проснулась только к обеду следующего дня.
В обед мужчин дома не было, они работали.
– Угу, проснулась, – сказала Тахе, увидев Зуру, умывающуюся в уборной. – Пойдем обедать, пока желудок себе не испортила.
Девочки уже расставляли тарелки на стол, когда Зура пришла на кухню. Стол выглядел немного скромнее в сравнении с тем, каким он был, когда дома были мужчины. Салаты, запеченная рыба, фрукты и орехи были на столе. Женщины говорили о рукоделии, о грядках и растениях, об уборке, готовке и других домашних делах, которые надо было сделать за день, за неделю, за месяц. После обеда женщины отдыхали, все сидели на диванчиках. Кто-то читал, кто-то играл в настольные игры, кто-то вышивал. Бабушка Сами подошла к Зуре.
– Пойдем со мной.
Зура послушно встала и пошла за бабушкой. Они вошли в комнату пожилой женщины. Это было небольшое помещение, в котором пахло травами. С одной стороны находилась кровать с балдахином. У глухой стены стоял комод, под окном, которое выходило на внутренний двор, был секретер. У стены напортив кровати стоял туалетный столик, который находился между полками. На полках было много разных мелочей: плетеные корзины, вазы, фотографии, баночки со свечами и травами.
– Присаживайся, – указала бабушка на стул перед туалетным столиком.
Зура села и посмотрела на себя в зеркало. Она была непривычно бледная и грустная. Раньше она себя такой не видела. Сами вытащила на столик шпильки и украшение, которое носили на голове все женщины. Она расплела две косички Зуры, заплела одну и уложила эту косу вокруг ее затылка, прикрепив шпильками. Затем бабушка взяла украшение и закрепила его в центре косы.
– Это украшение называется «цветок солнца». Мы вышиваем его сами, своими руками. Оно символизирует важность женщины в семье и в этом мире, как источник красоты, жизни, будущего, изменчивости и хрупкости бытия.
