– Или это может быть астрофобия, – встряла Кети Сабаури. – То, что вы описали, похоже на некоторые ее симптомы…
– Но атак с птичьим криком больше не было, – напомнил Рино.
– Ну и что? Мы слишком мало знаем об этой болезни, чтобы вводить такие ограничения!
– Вот именно, мы слишком мало знаем, – проворчал фермер.
– С этим я согласен, – кивнул Овуор. – Поэтому прямо сейчас я не ожидаю ни от кого из собравшихся каких-либо действий. Я просто хочу, чтобы вы правильно понимали ситуацию. Возможно, адмирал действительно устала, и все наладится само собой. Но если нет… остается вероятность, что мне понадобится ваша поддержка, это не должно стать громом среди ясного неба. Нашу сегодняшнюю встречу я прошу сохранить в тайне от адмирала в любом случае.
Все покивали – и Рино тоже покивал. Личеку, внимательно наблюдавшему за ним, этого хватило. Пухлый прекрасно знал, как много для пилота значит обещание… В принципе, Рино мог зацепиться за то, что обещаний он как раз не давал, а кивок можно трактовать по-разному. Но такие уловки он считал для себя унизительными – он кто, летчик или торгаш?
Он действительно не собирался бежать к Елене Согард с докладом, изображать хорошего мальчика, который просто хочет выслужиться. А еще он понимал, почему сюда не позвали Миру: о том, что она на особом счету у адмирала, в руководстве знали все.
Поэтому именно к Мире Рино и отправился.
* * *
Лейс понятия не имел, зачем снова пришел сюда. Зарекался ведь являться на работу! И не являлся, днем он держался подальше от этого места, ожидая, когда же Сабир свяжется с ним и засыплет упреками.
Однако старший брат будто позабыл о нем. Лейсу позволили заниматься всем, что душе угодно, и он показательно бродил по изолированному участку станции без дела, примыкал к каждой шумной компании, которую встречал, и уже утром был пьян. Он делал все, чтобы быть заметным, раздражающим даже… Если уж Сабир его не увидит, так пусть окружающие бегут жаловаться уважаемому господину Марсаду на то, как ведет себя его родственник!
Раньше так и было бы, но после катастрофы многое изменилось – и продолжало меняться. Люди еще не отчаялись, однако уже держались настороженно, с опаской поглядывали по сторонам, прикидывали, кто станет новым начальством, когда старое свергнут. Лейс уверенно делал ставку на анархию и организованную преступность, таких святош, как Сабир, тут слишком мало для прежнего порядка.
Он и ночь планировал провести весело, искал какую-нибудь веселящую таблетку – но, неожиданно для себя самого, вколол в вену отрезвляющий препарат. Тут же пожалел об этом, однако было поздно: лекарство его душевными терзаниями не интересовалось, оно работало безупречно, и ближайшие два часа Лейс мог бы пить алкоголь, как воду.
А он предпочел еще более странное поведение: он пошел в лабораторию. Он знал, что там никого не будет, Сабир в самом начале установил график работы и отдыха, чтобы люди не выдохлись раньше времени. Сейчас настал черед короткого перерыва… Может, оно и к лучшему? Это давало Лейсу возможность проверить, на какой стадии исследование астероидов, не попадаясь на глаза брату.
Его пропуск по-прежнему работал, это радовало. Лейс не стал раздумывать о том, махнул брат на него рукой или все еще верил, он просто порадовался бонусу, ползать в душных и темных технических коридорах ему надоело. Входя в лабораторию, он приготовился включить свет, но свет уже оказался включен.
