Вопреки предсказуемому мнению, жили там не только мафиози и их обслуга. У Коулуна хватало и мирного населения – ремесленников и торговцев, избегавших грабительских налогов, тех, кто сбежал из дома, тех, кому некуда идти, даже туристов. Мафия не гадила там, где живет, и комок зданий оставался странно безопасным.
Закончилась эта кирпичная экзотика вместе с терпением властей. Кто бы мог подумать, что наследие Коулуна вдруг появится в космосе, да еще в таком необычном виде. Третий уровень изменили до неузнаваемости: добавили перегородки, переварили металл, полностью перепроектировали жилую зону… Проще говоря, стандартная для космических станций схема сменилась гигантским металлическим ульем. Других ассоциаций у меня не было: изучая внешнюю границу этой территории, я не находил острых углов, я видел, что тут нет широких коридоров, а помещения стали тесными и круглыми.
Было ли это разумно? Да нет, конечно, причем даже в оборонительных целях. Страшный сон инженера по технике безопасности. Если бы о существовании такого объекта рассуждали в теории, даже полуграмотный механик сказал бы, что создать комфортные условия для жизни при таких вводных невозможно. А на самом деле… Да, невозможно.
Ключевое слово тут «комфортные». Более-менее сносно с металлическим хаосом справлялась только искусственная гравитация. Системы очистки воздуха и освещения работали в перманентной истерике. Единой температуры не было, это даже переносные сканеры показывали, где-то металл промерзал, где-то влажность и жар устраивали сауну. Освещение мигало, по большей части оставалось тусклым, иногда усиливалось дополнительными лампами. А уж как они вспомогательные приборы подключили и переложили трубы – знать не хочу… Ай, ладно, хочу, опять же – радость открытия мира заново после несостоявшейся смерти.
К тому же двигаться тут мне будет несложно. Я привык к техническим помещениям станций и космических кораблей – в том числе и самых убогих, тех, где ты при каждом шаге рискуешь остаться без ноги. Я умею дышать там, где почти нет кислорода, и умею обходиться предельно малым количеством света. Вдобавок ко всему, я теперь понимаю, почему у обитателей «Слепого Прометея» столь скромное физические развитие. Думаю, я превосхожу их силой ровно настолько, насколько кочевники превосходят обычных людей.
Но даже я, при всем моем оптимизме, не был готов бросаться туда без подготовки.
– Нужно допросить кого-то из солдат, – сказал я.
Солдаты это столкновение пережили. Я видел, как бежал их лидер, поступил он правильно, но все равно не слишком благородно. Думаю, понаблюдав за битвой Сатурио, он решил, что сейчас откровенно демоническая тварь начнет пожирать его недавних соратников. Отменить он это не мог, видеть не хотел и ускользнул в одну из сот высокотехнологичного улья.
Сатурио Барретт, в свою очередь, оказался милосерднее монашки: своим противникам он раздал сотрясение мозга, переломы костей, синяки – и не более того. Меня он в свое время так не жалел. Теперь солдатам предстояло дожидаться своей участи на четвертом уровне. Местные торжественно поклялись их не жрать, хотя я не очень-то верю в человеческую честность.
Пока все были живы, и их можно было допросить. Процесс оказался бесхитростным: лучшие из лучших настолько боялись Сатурио, что отвечали на любые его вопросы без единой заминки. Тут не стоило забывать, что таким, как они, доступна не истина, а скроенная для них правда. Но это ничего, при должном уровне адекватности разобраться можно.
