МАКИАВЕЛЛИ. Много у тебя тут рубашек.
ВЕДЬМА. Рано или поздно я постираю рубашки всех. Особенно таких людей, как ты.
МАКИАВЕЛЛИ. Что значит, таких, как я?
ВЕДЬМА. Которые непроизвольно пачкают все, к чему прикасаются. Мы пришли. (Ведьма снимает последнюю рубашку с веревки, открывая молодую девушку, Клицию, одетую в одну лишь мужскую рубашку, которая стоит в центральной арке). Вот она. Моя самая прекрасная рубашка. Ее никогда не надевал мужчина. Давай. Подойди ближе. Можешь посмотреть, какая она.
МАКИАВЕЛЛИ. Ты хочешь продать мне рубашку, которая на этой девушке?
ВЕДЬМА. Я оставляю тебя одного. Примерь, если хочешь. Заплатишь после того как. (Ведьма поднимается по лестнице, унося огромный ворох рубашек и смотанную бельевую веревку).
МАКИАВЕЛЛИ. Постой. А как же другие мои рубашки?
ВЕДЬМА. Не беспокойся, господин. Я их постираю в ближайшие недели. Как только мне вернут бельевую веревку, забрав ее у палача. (Ведьма уходит. Макиавелли смотрит на Клицию, которая почесывает ногу голыми пальцами другой ноги).
МАКИАВЕЛЛИ. Тебе не холодно, в одной-то рубашке?
КЛИЦИЯ. Чем ближе ты к аду, тем теплее. Тебе нравится рубашка?
МАКИАВЕЛЛИ. Да, красивая.
КЛИЦИЯ. Хочешь примерить? Если да, так я ее сниму.
МАКИАВЕЛЛИ. Сколько тебе лет?
КЛИЦИЯ. Достаточно много, чтобы снять рубашку.
МАКИАВЕЛЛИ. Старуха заставляет тебя это делать?
КЛИЦИЯ. Делать что? Какая разница? Или тебе не нравится рубашка?
МАКИАВЕЛЛИ. Дело не в том, что мне не нравится рубашка.
КЛИЦИЯ. Так я ее снимаю?
МАКИАВЕЛЛИ. У тебя есть дом, дитя?
КЛИЦИЯ. Это мой дом.
МАКИАВЕЛЛИ. Она заставляет тебя демонстрировать рубашки мужчинам?
КЛИЦИЯ. Я делаю то, что хочу.
МАКИАВЕЛЛИ. Эта жуткая старуха не имеет права продавать тебя, как рубашку.
КЛИЦИЯ. Эта жуткая старуха – моя бабушка. И не суди ее. Она очень бедная и у нее не все дома.
МАКИАВЕЛЛИ. Не выглядишь ты ребенком, которого вырастили в подвале, заполненном грязным бельем других людей.
КЛИЦИЯ. Я не всегда здесь жила. Мои родители умерли, когда я была маленькой девочкой, а поскольку все думали, что моя бабушка сумасшедшая, или ведьма, или то и другое сразу, Кольфуччи взяли меня к себе. Первая жена была очень хорошей, но она умерла. Потом Кольфуччи женился на более молодой. Она меня невзлюбила.
МАКИАВЕЛЛИ. И выгнала из дома?
КЛИЦИЯ. Никто меня не выгонял. Я ушла сама.
МАКИАВЕЛЛИ. Ты ушла из дома богатого человека, чтобы жить в этой развалюхе с безумной бабушкой?
КЛИЦИЯ. Кольфуччи очень хорошо относился ко мне, пока я была ребенком, но едва мое тело начало обретать женские формы, принялся гоняться за мной по дому. Я выросла с его сыном, Каллимако. Застав нас целующимися, он отправил сына в университет. Следующим вечером загнал в угол в хлеву. Мне удалось вырваться, ударив его вилами в пах, и убежать к бабушке. Так хочешь ты примерить рубашку или нет?
МАКИАВЕЛЛИ. Ты наверняка скучаешь по той жизни, которую вела в доме Кольфуччи.
КЛИЦИЯ. Я вполне могу обойтись без похотливого старого козла, который не давал мне прохода. Но мне недостает кур.
МАКИАВЕЛЛИ. Кур? Тебе недостает кур?
КЛИЦИЯ. С детства я присматривала за курами. Очень их люблю.
МАКИАВЕЛЛИ. Так ты что-то знаешь о курах?
КЛИЦИЯ. Мы с курами очень близки.
МАКИАВЕЛЛИ. Я надеюсь, ты не такая глупая, как куры.
КЛИЦИЯ. Куры не глупые. Это чудовищная ложь. Куры очень умные. Просто относиться к ним надо с пониманием и уважением. Как к людям.
